Планы и жизнь
Мы стоим на небольшом возвышении недалеко от поселка «Красный пахарь» Городищенского района, когда-то известного своими овощами и обильным урожаем зерновых. Вокруг пастбища, вспаханные поля и испещренная оврагами степь. Ветренно, с неба срываются снежинки.
– Это все моя земля, – говорит Аркадий. – Когда покупал, наивно думал: ну теперь вот на нее набросятся агрофирмы, площади, что не осилю, в аренду сдам. Ан нет, не спешат у нас в стране заниматься сельским хозяйством. Стыдно даже признаться – помидоры в Турции покупаем, а это тоже чей-то бизнес. При этом наши люди без работы сидят…
Первый пай десять лет назад Аркадий купил за три тысячи рублей, а последний уже за триста тысяч. Говорит, что в начале двухтысячных крестьяне чуть ли не за бутылку готовы были продать свои паи. После развала колхоза «Красный пахарь» селяне долго пребывали в депрессии. Скот, что выращивали, как-то кормил семьи, но наличных денег не было. Алчные закупщики наезжали в село и буквально за копейки покупали на убой свиней и коров. Кто-то нашел работу в городе – благо, недалеко, всего 30 километров, а еще больше в аэропорту, который совсем рядом.
Еще тогда у Аркадия появились планы оживить село, привлечь не инвесторов, а арендаторов, чтобы снова поля задышали урожаем.
– Здесь же раньше такие поля были! – говорит Аркадий. – Овес, пшеница, рожь. После войны буквально на металле все сеяли – осколки снарядов, мин, бомбы даже неразорвавшиеся находили. Но хотели, очень хотели, чтобы хлеба было больше. А сейчас переизбыток продуктов. Хлеб умный стали делать – с курагой, изюмом, а семенное зерно за границей покупаем. Что-то же надо делать с этим!
«Все вокруг колхозное, все вокруг мое!»
Эти строки из популярной песни 80-х четко определяют психологию людей, повзрослевших во времена СССР. Не все привыкли, что родные просторы могут быть чьей-то частной собственностью, за которые отвечает один конкретный человек.
– Меня, честно скажу, сначала недолюбливали. Ну, например, я запрещал на своей земле пасти стада, которые выращивали чисто для продажи. Частники – пожайлуста, хоть и продали свои паи, но двадцать коров, которые молоко дают семьям, вреда земле не сделают, а вот стадо быков на убой – уже другой разговор. Или распашут на земле траншею под ЛЭП или коммуникации без всякого согласования и возмещения ущерба. И не бедные организации! Нет у нас уважительного отношения к частной собственности. Вы попробуйте в той же Европе так поступить!
Аркадий хотел организовать на базе "Красного пахаря " крупное хозяйство с привлечением инвесторов, но завяз в бюрократическом лабиринте. А еще земля в границах аэропорта вдруг стала предметом судебной тяжбы .
– Я тогда решил, что создам по минимуму предприятие и буду сдавать землю в аренду.
Так появилось крестьянско-фермерское хозяйство "Пахарь".
Помимо зерновых, здесь сажают картофель, овощи, технические и другие культуры, а недавно появились две мини-птицефермы – индюки и гуси.
– Честно говоря, не понимаю, как может форма собственности влиять на развитие села, – недоумевает Аркадий. – Вот был председатель колхоза, а я – фермер. Но если я буду о селе заботиться, если земля станет на нас работать – люди должны подняться в своем благосостоянии. Но никто не пришел с предложением, и сейчас, как раньше, от зари до зари на полном энтузиазме вряд ли кто-то будет работать.
Непростой путь к импортозамещению
– Я пока не могу расширяться, – признается Аркадий. – Нет условий для содержания птицы. У меня как «тришкин кафтан»: пока не сдам землю в аренду – не получу денег, пока не получу денег – не построю птицеферму. В кредиты залезать опасно. Два года назад еле покрыли займ и остались без прибыли в полном нуле. Если бы хоть какие-нибудь льготы были для сельхозпроизводителей! Но государство проценты покрывать не станет, а банки не пойдут на то, чтобы снизить ставки.
Отбившись от навязчивых индюков, мы выбираемся из фермы к машине. Замечаю, что в кормушках лежит отборный овес, а не корм из импортных пакетов. Значит, мясо птицы качественное, без геномодифицированных продуктов. Аркадий говорит, что гербициды на полях тоже не использует – бережет людей и землю, но объемы мизерные.
– И свою овощную продукцию в гипермаркеты не могу поставлять по той же причине – у меня нет овощехранилищ, – Аркадий грустно смотрит на огромный участок земли, которая находится «под паром». – Это очень затратно. А поставлять нужно каждый месяц стандартную. Вот и реализуем на рынке и под заказ. Фермеров часто ругают, мол, угнетают бедных гастарбайтеров, мало платят, плохо содержат. А нас загнали в такие рамки, что фермеры просто вынуждены так делать. Я не хочу, чтобы люди жили в условиях каменного века, поэтому решил, что здесь буду строить общежитие для временных рабочих.
Вернуть в село веселье
Мы перемещаемся на небольшой участок земли у пруда.
– Здесь будет коттеджный поселок, – поясняет Аркадий. – До центра города всего 25 минут на машине, если без пробок. Эту землю под строительство отдал бы хоть завтра, но перевод из сельхозназначения будет непрост.
Переходим на участок, где точно вырастут дома уже в ближайшее время. Сейчас идет процесс согласования документации с районными властями. Место хоть и менее живописное, но почти в границах поселка.
– Люди хотят расширяться. Бывает так, что две-три семьи в одном доме живут, а материнский капитал у молодых нереализован. Хочется удержать молодых и предприимчивых специалистов, с ними проще будет поднять хозяйство. Мы вот дискотеку организовываем в выходные – приезжайте, посмотрите, есть в селе молодежь!
Сельский клуб оживился – готовятся селяне к этому радостному событию. Говорят, будет целый каскад конкурсов – причесок, песен и даже мыльных пузырей.
Но от радостной темы Аркадий снова возвращается к проблемам и, наскоро попрощавшись, садится в машину: на его земле кто-то снова выкопал траншею…
DNG
