Нинель Пирогова своего возраста не скрывает. А сколько лет дружит с кистью и карандашом?
– Почти с рождения, – говорит она уверенно. – Сколько себя помню, мы с сестрой рисовали. Мне, кроме этого, вообще ничего не надо было. Вот без малого 83 года не расстаюсь с красками, бумагой, холстом. Большую часть этих лет отдала Волгограду, исключая время учебы в Кишиневском училище и Таллинском художественном институте.
Дежурный блокнот
– Ни дня без наброска – это про вас, Нинель Дмитриевна?
– Да. У меня всегда с собой дежурный блокнот. И сейчас он со мной в сумке. Никогда не работаю по фотографии. Где бы ни была, делаю набросочки, по которым потом что-то эдакое придумываю.
– Перечислю «эдакое»: станковая и монументальная живопись, книжная графика, пастель, уголь, акварель, линогравюра, офорт... Лирический портрет и языческое «ню», пейзаж, натюрморт... Ничего не забыла?
– Я считаю, что художник должен быть разносторонним. Мне лично скучно заниматься одним и тем же. Надоедает. Стараюсь пробовать все.
В Таллинском художественном институте я училась на графическом отделении. Но побывала на занятиях почти всех 14 факультетов. Боже, все мне было интересно! Студенты работают по стеклу, и я тоже хочу. Бегу, покупаю графин, рюмки. Пескоструем выполняю орнамент. До сих пор у меня сохранился тот сервиз. Потом обнаружила один из традиционных эстонских промыслов – тиснение по коже. Это удивительные вещи в прибалтийском строгом стиле – узорные сумочки, обложки книг. Ими я тоже переболела. Мне нравился даже запах материала, чудесное ощущение от прикосновения к его гладкой или шероховатой поверхности. Экспериментировала и с керамикой, и с ювелирными украшениями.
Мода? Вопрос пропорции
– Вам не чуждо и моделирование одежды?
– Это хобби с детства.
– Спрашиваю об этом не случайно. Всегда жду, в чем вы появитесь на очередном вернисаже. И ожидания обычно не обманывают. То на вас шляпка экстравагантная с пером, то элегантная блуза с розой у высокого ворота, то перстень с необычным камнем. Вы следите за модой?
– Любопытно наблюдать, как она развивается, куда идет. Но для того, чтобы одеться, не прикладываю больших усилий. Например, сегодняшний костюм собрала из того, что нашлось в шкафу: свободное шелковое платье, жилет, подходящий по тону. В аксессуарах предпочитаю не золото, а серебро, потому что с этим металлом ювелиры свободнее фантазируют.
– Тот, кто был волгоградским школьником в 70-80-е годы, скорее всего, помнит книги Нижневолжского издательства «Остров сказок», «Золотой ключик», «Аладдин и волшебная лампа», «Былины». Картинки в них были необычно яркими для того времени, их так нравилось рассматривать... Не все знают, что их автор – вы, Нинель Дмитриевна. Так же, как и росписи в интерьере кафе «Дюймовочка» на Аллее Героев, где хоть раз ел мороженое каждый волгоградский ребенок советской эпохи...
– А еще в те годы в Нехаевском районе на фасаде одной из школ я сделала мозаику. Не знаю, цела ли она сейчас...
– Вы любите все новое. Это «заводит», да?
– Могу загореться от малой искорки. Например, даже от того, что у моих студентов что-то задуманное пока не получается. (Нинель Пирогова 20 лет преподает на кафедре рисунка и живописи в Институте художественного образования ВГСПУ) Тогда я прихожу домой и стараюсь найти художественное решение. Что греха таить, испытываю душевный подъем от того, что могу немножко больше, чем молодежь.
Учитель, воспитай ученика
– Ученики – в какой-то степени тоже ваши «произведения»?
– Конечно. Хороший акварелист Павел Пугачев – он из первого выпуска. Таня Ковешникова – у нее уже есть имя в Волгограде, умница. Очень способная девочка Лиза Плахова. Притом заметьте, в педагогическом вузе мы готовим отнюдь не профессиональных художников, а будущих учителей ИЗО. Если хотя бы один молодой человек из группы становится художником, значит, мы передали ему все свои знания, что для меня как преподавателя высшее достижение.
– Во сколько начинается ваш рабочий день? Это к тому, что все успеть – своего рода искусство.
– Не люблю вставать рано. Вернее, не переношу, когда меня будят. Я должна выспаться и сама проснуться, желательно с хорошим настроем. Тогда переполняет энергия, с удовольствием планирую день. И хотя по природе совсем не жаворонок, лучшие рабочие часы для меня утренние. Но и вечером просто так у телевизора не просиживаю. Или вяжу, или вышиваю, или делаю наброски, поглядывая одним глазом в экран. Кстати, сына и дочь своих я никогда не будила «по тревоге». Надо, чтобы ребенок начинал день с улыбки, а не со слез. И сама не вскакивала на заре.
– Как к этому относился ваш муж? (Супруг Нинель Дмитриевны – художник Леонид Голуб ушел из жизни в 1979 году)
– Он был замечательный, все понимал. Если надо, занимался детьми, а я шла в мастерскую. А вечером он уходил работать, а я оставалась с дочерью и сыном.
Путешествия как университет
– Ваши отношения с компьютером?
– Дружеские. В этом помогают мои студенты. Общаюсь со своими детьми (и сын, и дочь живут за границей) по скайпу, и-мэйлу. Вообще, мне нравится совет доктора Малышевой. Чтобы мозги не засыхали, надо освоить какой-то навык. Не владеешь гитарой? Начни играть.
– Поэтому вы заядлая путешественница?
– Да, объездила примерно 40 стран. Наверное, потребность постоянно что-то для себя открывать в окружающем мире пошла с детства. Мои родители – железнодорожники. Отец был инженером по строительству мостов. Менялись объекты, наша семья постоянно переезжала. Передо мной мелькали города и поселки. Наверное, поэтому мне до сих пор трудно усидеть дома несколько месяцев кряду. Все тянет куда-то ехать.
– Например, где недавно побывали?
– Прошлой осенью на Крите. Такие поездки – лучшая подпитка для дальнейшей работы. Точно так же меня зажигает, пожалуй, только талант коллег. Стараюсь посещать все выставки волгоградских художников, радуюсь их успехам. Очень понравилась, например, недавно прошедшая в Волгограде персональная выставка Ларисы Самариной – у нее прекрасное видение, юмор, умение стилизовать рисунок. У Виктории Аксеновой хорошая выставка сейчас продолжается в музее изобразительных искусств.
Мое убеждение, что в Волгограде – очень сильные художники, которые не оценены городом. Совсем не идеализирую советские времена, но тогда отношение к мастерам искусства было гораздо лучше. Мы были защищены, чувствовали, что нужны, нам давали заказы. Сейчас художники оказались кинуты в свободное плавание, где уцелеют только самые сильные. При этом в истории остается не чиновник, обслуживающий государство, а искусство. Обидно, что власть про это как-то «забывает». Однако когда те же руководители едут куда-то за рубеж представлять наш город, что они берут они с собой для подарка? Картину, керамику – то, что создали в мастерских волгоградские художники.
– Или вот такой прекрасный альбом, рассказывающий о творчестве волгоградцев...
– Я благодарна музею изобразительных искусств имени Машкова и его директору Елене Орловой за инициативу и помощь в издании альбома (первое крупное издание обо мне). В нем останется часть моей души, любви к Волгограду, ставшему родным для меня городом с 1958-го...
– Недавно я с удивлением узнала, что многие ваши «натурные» пейзажи Волгограда – того, как он менялся на протяжении десятилетий, – становятся объектом изучения краеведов...
– Я действительно любила и люблю писать Волгоград. В разное время суток и в разное время года. Старые дома и новые высотки, дворы и аллеи, улицы. И особенно набережную. Туда смотрят окна моей квартиры. Весной – а это лучшая пора у нас – запах майских акаций входит в мой дом вместе с волжским ветерком.
Графика розы
– Тот, кто видел ваши натюрморты, догадается, что вас увлекают форма, цвет, фактура предмета. И что вы любите цветы.
– Я и правда люблю все цветы. Сейчас, например, увлеклась орхидеями. У меня их семь. Зацвели белая, малиновая. Но самый изысканный цветок, конечно, роза, настолько безупречна по графике ее спираль.
– Любимые цвета вашей палитры?
– Черный, красный, белый, серый. Самый универсальный. Самый заметный. Самый торжественный. И... переходный.
– Чего бы вы себе пожелали?
– Здоровья. Остальное я сама сделаю.
