Он искренне уверен, что волонтером можно считать каждого, кто хоть раз сделал то, чего делать был не обязан.
Этот седовласый мужчина с окладистой бородой не вписывается в типичный образ волонтера. Все?таки большинство из нас привыкли видеть в этом качестве молодых, не обремененных семьей и работой людей. Но именно Андрея Маламана многие общественные организации, которые работают в регионе, назвали идеальным добровольцем. С ним и встретился корреспондент «Волгоградки», чтобы задать несколько вопросов, интересующих многих из нас.
С чего все началось? Он уверяет, что во многих людях есть предрасположенность делать добро. И поэтому милосердные дела других людей становятся для них толчком. «Все просто, я увидел, что люди делают хорошее дело, и решил присоединиться к ним, – говорит Андрей. – Мне никогда не было сложно бабушкам донести тяжелые сумки, помочь в чем?то совсем не знакомому человеку. При этом я никогда не думал, что в этот момент мне будет присвоено звание волонтера».
– А не пугаются люди от такого проявления благородства незнакомого мужчины?
– Когда я это начал делать, в советские годы, у людей не было такого шока. А вот сейчас люди пугаются, но не того, что убегут с их вещами (кто с тяжелой сумкой убежит?), а боятся быть обязанными кому?то. Если они приняли помощь, то нужно либо заплатить, а у них нет денег, или потом отплатить добром. И это внутреннее чувство работает на уровне подсознательного – «я лучше сама буду надрываться, но никому не буду обязана».
Интересуюсь у него, а ждет ли волонтер благодарности. Он кивает – конечно. Ожидает благодарности, но не как награды, а как подтверждения, что он сделал хорошее дело, помог человеку. В чем это проявляется? В жестах, улыбке, простых словах: «Ой спасибо. Сейчас никто не помогает, а как приятно!»
– Вы сейчас больше помогаете детям и взрослым, которые тяжело больны…
– Это называется соучастие в преодолении муки болезни. Помогая детям, осознаю, что больше помогаю их родителям. Часто то, что мы берем на какое?то время заботу о детях, дает минутку отдыха родителям.
– Нельзя не привязаться к человеку, в судьбе которого принимаешь участие. А когда их много, как всех вместить в свое сердце?
Маламан задумывается и начинает издалека. Как впервые попал в детский онкологический диспансер. Это было накануне Нового года. У фонда «Дети в беде» в последний момент пропал Дед Мороз, а они ехали поздравлять детей с праздником, везли подарки. Но какая же елка без Деда Мороза! И кто?то из знакомых им порекомендовал Андрея. Мол, у него такая борода, что и гримироваться особо не нужно.
– Они заехали за мной, я быстро переоделся, запрыгнул в старенький «уазик», – вспоминает он. – И там мне Снегурочка стала объяснять, что нужно сказать, кому что подарить. Огромный мишка предназначался шестилетнему мальчику, он специально выучил стихотворение для Деда Мороза. Мы приезжаем, а нам говорят, что этот мальчик 20 минут назад умер. И так сошлось – праздник и эта беда. Это был такой удар. Я был потрясен, что не помню, сколько нужно было усилий, чтобы улыбаться. Я страдал очень долго от этой мысли. И, наверное, никогда бы туда не смог вернуться. Но потом попал на рассуждение о том, почему добровольцы оставляют свое дело.
– И почему же?
– Один из факторов – внутреннее выгорание. Эмоциональный накал, который я испытал, его ведь невозможно постоянно испытывать. И получается, что либо ты теряешь силы и не можешь туда больше идти, либо ты, для того чтобы не испытывать это напряжение, просто ставишь прозрачную стену. И не впускаешь в себя то, что тебя может вывести из эмоционального спокойствия. И ты становишься безразличным делателем. А это утомляет, потому что не имеет смысла. Волонтеры уходят из своей работы чаще всего по этим двум основаниям.
– Вы для себя нашли какой?то выход?
– И тут сыграло роль, что я человек религиозный. Делая добро, я переживаю, но все силы принимаю от Бога. Я стараюсь человеку показать, что это не я ему помогаю, что просто Бог хочет, чтобы я это сделал. Что это знак его заботы, любви и внимания. Не всегда об этом нужно говорить явно, потому что не все люди религиозны и в сложной ситуации это может ожесточить. Но это может быть намек – крестик или какое?то слово. Да и образ у меня вполне православный…
Как определить мошенников в благотворительности
Организация или лицо может быть мошенником, если они ОТКАЗЫВАЮТСЯ:
представиться в полной форме. Если речь об организации, то должны предоставить полное название, интернет-сайт, копии уставных документов, контакты ответственных лиц. Если о помощи просит человек, то он обязан назвать фамилию, имя и отчество и показать документы, удостоверяющие личность;
обосновать и документально подтвердить просьбу о помощи;
принять не деньги, а те вещи, продукты, лекарства, о которых просят. Мошенникам не нужны и контакты специалистов или профильных организаций;
предоставить счет в банке, открытый на имя просителя или благотворительной организации. Взамен этого предлагают номера электронных кошельков или номера мобильных телефонов;
объяснить, как и на что будут израсходованы деньги;
объяснить, как можно удостовериться, что результат достигнут, что деньги были потрачены по назначению.
Отдельным опознавательным знаком организаций-мошенников может быть отсутствие информации о государственной регистрации и годовых отчетах на сайте Минюста. Или может оказаться, что зарегистрированная организация является коммерческой, а не благотворительной.
Если сбор средств на благотворительность ведется наличными (даже в обмен на картинки, браслетики и прочее), то единственно возможный по закону способ – это сбор в закрытые и опломбированные ящики с узнаваемой символикой благотворительной организации и печатями. Ящики вскрываются только специальными комиссиями, о чем составляется специальный акт.
Фото соцсети