"Сталинградская правда" завершает публикацию материала, посвященного героической странице Сталинградской битвы - кровопролитным боям осени - начала зимы 1942 года на территории современного Октябрьского района нашей области.
(Окончание. Начало в № 183).
Как уничтожили госпиталь
Сколько конкретно солдат погибло в ожесточенных боях у речки Мышковы, точно даже сейчас неизвестно.
- Тогда ведь было как? - поясняет командир поискового отряда "Комсомолец" Анатолий Наводкин. - Погибли десять человек во взводе - два-три дня об этом сведения не передавали в штаб, чтобы пайки погибших получать. А когда настало время сведения передать, подчас оказывалось - тот, кто это сделать должен был, и сам уже погиб. И места гибели, фамилии погибших так и оставались неизвестными…
Известно зато имя сражавшегося в те дни за Васильевку танкиста лейтенанта Александра Головненкова. Танк, командиром которого был Александр, прорвался в село, попутно уничтожив немецкий танк и раздавив вражескую автомашину. Появление его на улице Васильевки вызвало среди гитлеровцев панику.
Когда от прямого попадания танк загорелся, Головненков направил его на здание, где засели вражеские солдаты, и разрушил его, сбив обломками пламя. Но от следующего попадания снаряда начался пожар уже в моторе танка. Головненков приказал экипажу покинуть машину, сам же продолжил вести огонь по противнику. Так Александр уничтожил еще два вражеских танка и сам сгорел при этом заживо.
В марте сорок третьего года Указом Президиума Верховного Совета СССР Александру Головненкову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
В блиндаже возле находящегося неподалеку от Васильевки села Громославка, за которое велись не менее ожесточенные бои, в декабре сорок второго был полевой госпиталь 87?й стрелковой дивизии. Когда немцы вошли в Громославку, один из их танков, опустив ствол, выстрелил из пушки прямо в этот госпиталь! Всех находившихся в нем - и раненых, и медиков - в клочки разорвало.
"Черная смерть" под Ивановкой
В бою возле хутора Нижне-Кумского гвардии красноармеец Илья Каплунов девять танков фашистских подбил, гранатами и выстрелами из противотанкового ружья. После первых пяти подбитых танков взрывом ему оторвало левую ногу, однако он сумел подбить еще три вражеских бронированных машины. Последний, девятый, танк Илья Каплунов подбивал, уже истекая кровью, и сам погиб смертью героя.
- Считается, - рассказывает Наводкин, - что Илья Каплунов погиб возле хутора Восьмое Марта. Но почему?то в поле между Васильевкой и Ивановкой мы подняли останки солдата, на ложке у которого выцарапано было: "КАПЛУ" - и дальше неразборчиво. А уж не тот ли это самый Каплунов?!
Возле соседнего села Ивановка моряки оборону держали. Переодеться им не во что было, шли они в бой в черных матросских бушлатах, которые были на белом снегу отличными мишенями для гитлеровских асов. И сколько моряков тогда погибло под Ивановкой, о том история умалчивает…
А между селами Васильевка и Ивановка находится поселок небольшой - Парижская Коммуна.
- Там, где холмик вдалеке виднеется, - поясняет Анатолий Наводкин, - румынская оборона была. А внизу речка Мышкова протекает. В эту низинку немцы всю технику свою загнали, в садиках спрятали. Места, однако, для всех не хватало, несколько бронемашин немецких были видны издалека. Наши моряки, человек сорок, увидели и ринулись на них: "Ура!"
Ворвались. Там в машине офицер сидел немецкий. Один матрос метнул бутылку с зажигательной смесью. Машина загорелась, офицер погиб. Но тут немецкие танкисты повылазили из танков, а их там оказалось очень много. Двадцать три наших бойца они в плен захватили, остальные погибли в бою. Того же моряка, который сжег машину с гитлеровским офицером, немцы, прибив гвоздями, распяли заживо на скате крыши дома, а сам этот дом подожгли.
Поле усеяно костями
- Местный агроном, Иван Степанович Сорокин, - продолжает Анатолий Павлович, - ему в ту пору четырнадцать лет было, рассказывал мне: в балке вот в той сидели наши, и он вместе с ними. Из этой балки капитан наш поднимал раз за разом полк и отправлял его в атаку. А назад он один возвращался, все остальные погибали. Но он опять берет народ, опять ведет его в атаку "на ура" и возвращается опять один! И так раз пять он в атаку солдат поднимал, немцев же с занятой ими высоты наши так и не выбили. Но представляете, сколько народу в этом поле полегло?!
Когда его впервые начали распахивать - все оно было покрыто людскими костями. Колхозники ходили, собирали их в мешки и возле памятника, находящегося в поле, хоронили. И сколько там бойцов погребено, даже приблизительно никто теперь не знает. Женщины-колхозницы рассказывали нам: "Где находили ямку, там солдат и хоронили".
Здесь работы - на три поколения…
Где?то поверху этой балочки еще три крупных захоронения должны быть. Мы их искали, пока не нашли. Дубовая роща вот эта, возле хутора Верхне-Кумского, - она ведь тоже на костях стоит! Когда?то их здесь собирали, складывали в ямы и закапывали. Потом, во времена Хрущева, здесь все распахали и посадили дубы…
Нашли мы как?то здесь погибшего бойца - с винтовкой, орденом. По ордену определили, что это разведчик, его звали Сергей Тармаев. Осколками от минометной мины у него были перебиты правая нога и левая рука. Но умер он, однако, не от ран - его немцы раненого застрелили. Ходили они по захваченной ими высоте и добивали наших раненых.
- А вот под этим деревом, - показывает Наводкин, - боец лежит. Останки мы нашли давно уже, но поднять их не можем, поскольку дерево над ними выросло, корни не позволяют.
Каждую новую весну в здешних полях ручьями размывает землю, и поисковики находят новые и новые останки.
- Много, очень много еще работы здесь поисковикам предстоит, - говорит Анатолий Наводкин. - Хватит ее еще на очень много лет: и нам, и нашим детям, да и внукам тоже…
Фото Александр Фолиев
