Главный специалист по ВИЧ развеял мифы о болезни в Волгограде

– Евгений Евгеньевич, какова сейчас эпидситуация по ВИЧ / СПИДу в России?

– У нас более 900 тыс. человек, живущих с ВИЧ. Почти 40 % новых случаев заражения – это женщины. Ежегодно у ВИЧ-инфицированных женщин рождается около 16 тыс. детей. Но перинатальная профилактика всегда была приоритетом в РФ. Нам удалось снизить риск передачи вируса от матери к ребенку с 20 % в начале 2000‑х годов до 1,7 % в 2017 году. То есть больше 98 % детей ВИЧ-позитивных матерей рождаются практически здоровыми.

– А какова судьба детей с ВИЧ?

– ВИЧ-инфицированных детей в России 10 тыс., и им всегда оказывалась помощь на самом высоком уровне. Наша страна входит в Европейскую ассоциацию по лечению ВИЧ. То есть мы лечим по тем же стандартам, что и в Европе, и с тем же результатом. На лечении у нас около 90 % детей из числа зарегистрированных. Сейчас ребенок, у которого рано выявлен ВИЧ и своевременно начато лечение, может прожить такую же по продолжительности и качеству жизнь, как и ребенок без этого диагноза.

– Со взрослыми ситуация не такая благополучная?

– В целом она действительно достаточно серьезная – повторю, более 900 тыс. ВИЧ-инфицированных. Но вместе с тем мы совершенно четко понимаем, что именно необходимо сделать, чтобы изменить ситуацию, и мы ее меняем. В 2016 году была предложена и утверждена Государственная стратегия противодействия ВИЧ-инфекции в РФ. Основная цель стратегии – добиться к 2020 году снижения новых случаев и снижения смертности от СПИДа. И это не просто декларация. Там четко изложены основные пути, как этого добиться.

– И какие же?

– Первое – повышение информированности общества. Общество должно понимать, что сегодня ВИЧ – проблема не только каких‑то узких групп риска, это заболевание может коснуться любого человека. Второе – увеличение охвата тестированием на ВИЧ. В идеале каждый человек ежегодно должен проходить такое тестирование. Если вдруг анализ оказался положительный, ты своевременно можешь обратиться в центр СПИДа и начать принимать антиретровирусную терапию. И третье – охват антиретровирусной терапией. Современные исследования показывают: когда человек получает АРВ-терапию, он перестает быть источником инфекции. Если мы охватим терапией 60 % людей, живущих с ВИЧ, то количество новых случаев заболевания начнет снижаться.

– Но это же теоретические выкладки?

– Вовсе нет. В России все больше регионов, которые уже достигли этих результатов благодаря высокой информированности населения, высокому охвату тестированием и лечением.

– Волгоградская область в числе этих территорий есть?

– Да, у вас ситуация лучше, чем в целом по стране. Именно поэтому мы и проводим совещание такой тематики в Волгограде. У вас получают лечение 65 % ВИЧ-инфицированных. Это значительно выше, чем мы предполагаем иметь к концу этого года в среднем по РФ. Я надеюсь, что эти позитивные изменения в эпидситуации ЮФО и СКФО начнутся именно с Волгограда.

– Давайте вернемся к АРВ-терапии – не испытывают ли дефицита лекарственных препаратов те, кто в них нуждается?

– Очень много зависит от ситуации на местах. Да, есть регионы, которые отстают, где есть перебои с препаратами, поэтому мы и проводим окружные совещания. Для ВИЧ-инфицированного не должно быть никакой разницы, в каком регионе он живет. Он должен получать АРВ-терапию, если она ему показана!

– Лекарства только импортные?

– Что касается импортозамещения, то сейчас появилось очень много дженериков, которые значительно дешевле и успешно используются в терапии. И как показатель – более 75 % людей, получающих такую терапию, имеют неопределяемую вирусную нагрузку. Но мы, конечно, стремимся к более высокому результату. Раньше мы с нетерпением ждали «волшебную» вакцину от СПИДа, которая появится…

– А теперь, выходит, уже не ждем?

– Ждем. Но практика показывает, что до сих пор самую высокую эффективность показывает АРВ-терапия. Эффективность ее – 96 %. А долгожданная вакцина, которая использовалась в клинических исследованиях, показала свою эффективность только в 30 % случаев. Конечно, работы над вакциной идут очень активно и это, безусловно, ускорит победу над ВИЧ. Но уже сегодня есть все, чтобы эту проблему решить.

– Не могу не спросить о ВИЧ-диссидентах. Насколько серьезную угрозу они представляют?

– Как человек, который уже 25 лет занимается оказанием помощи ВИЧ-инфицированным детям, я считаю, что это очень серьезно. В прошлом году мы в Санкт-Петербурге потеряли 10‑летнего ребенка, потому что его приемные родители были СПИД-диссидентами. Для меня это страшно. Одно дело, когда погибали дети в 90‑х, когда не было лекарств и врачи были бессильны, и совсем другое дело сегодня – когда для спасения жизни ВИЧ-инфицированного есть абсолютно все. Это недопустимо!