Черные дни войны
– Войну наша семья встретила на Дар-горе,– вспоминает Валентина Антоновна. – Когда мы там поселились, уже не скажу, но точно знаю: мама моя – коренная царицанка, ее предки в районе Мечетки жили, а отец вместе с Буденным успел повоевать. Ну, а я в роддоме на Вяземской родилась.
Эвакуироваться мы не успели, так что всю войну наша семья тут и провела. Бомбили нас страшно. Семью папиного брата одной бомбой накрыло, а мы незадолго до этого в другой окоп перешли, и смерть мимо прошла. От тех жутких дней, когда бомбили, самое сильное воспоминание, как я козленочка обнимала. Мне страшно, ему тоже, а обхватим друг друга – вроде полегче.
Тогда много наших соседей погибло, а у нас, видно, судьба другая. Помню, завидовали ребятишкам, которых в Калач отправляли, вроде там безопаснее. А больше их никто и не видел. То ли под бомбы попали, то ли в Германию увезли…
Военные и первые послевоенные годы запомнились Валентине Антоновне, прежде всего, непреходящим, тоскливым чувством голода. Сейчас далеко не каждый скажет, что означает слово «макуха». А для послевоенного поколения жмых, получаемый при выработке подсолнечного масла, был нередко самым большим лакомством. Куда хуже жмых от масла горчичного, но и он спасал от голода. А уж когда совсем невмоготу, детвора лазила в овраги, сосать сероватый ил. Это давало ощущение сытости. Была еще трава, которую прежде называли «калачиком». Ее рвали, очищали…
Впрочем, вполне возможно, что на таком харче семья бы долго не протянула. «К счастью, мамина сестра успела до начала Сталинградского сражения перебраться на левый берег Волги, в поселок Сахарный, – рассказывает Колесникова. – Один из родственников там служил лесником, вот оттуда и была главная подмога. Хоть от голода, случалось, и пухли, а об отъезде и мысли не было. Да и куда? Вся страна в руинах. Жили огородами. На дар-горинских шести сотках помещались, хоть и немного: помидоры, огурцы, лук, картофель сажали…»
На усталость не жаловались
Дом их до войны стоял у самой дороги, что вела на Максимку. От их жилища, как и от соседских, после бомбежек остались одни руины. Но выбрать себе новое место для строительства не решились, хотя знали, что мало кто из соседей уцелел в этой мясорубке.
Новый дом слепили из соломы, глины и навоза. Начнешь белить – все сыпется, хоть плачь. Теснота была жуткая. До 1964 года, чтобы уместиться всем на ночлег, дети на полу спали. Но мало кто из новоселов мог похвастать лучшими условиями.
А еще каждый сталинградец в обязательном порядке должен был месяц отработать на благоустройстве родного города. И никто не жаловался на усталость, занятость. Все понимали – для себя делают. Тот же кинотеатр «Гвардеец» по кирпичику собирали, а стал он потом, наряду с горсадом, любимым местом отдыха.
– Но как интересно мы тогда жили, – вспоминает муж Валентины Антоновны Александр Андреевич, с которым они вместе уже больше полувека. – Я спортом занимался, а Валя самодеятельностью увлекалась. Я к ней на концерт, она ко мне – на соревнования. И, конечно, вместе на танцы. На Дар-горе жили дружно, двери, можно сказать, не запирались – все свои. Праздники и горе делились на всех.
«Здесь наш дом…»
Всего две записи в трудовой книжке Валентины Антоновны. Первая сделана на ремонтно-обувной фабрике «Прогресс», вторая – на городской телефонной сети. От хорошего лучшее не искать – с таким принципом жила. И хоть заработки были весьма скромные, поездили они с мужем по стране изрядно. Киев, Минск, Москва… Но ни разу ни у кого из них не возникло желания перемен: «Куда поедем от могил родных и близких? Здесь наш дом, все родственники только в Волгоградской области».
Радостно видеть Валентине Антоновне, как меняется город, родной Ворошиловский район: «Он вообще самый лучший. Хотя есть, конечно, и огорчения. Пивнушки и кафе на набережной, засыхающие деревья на городских магистралях».
– Посадить мало, – восклицает Валентина Антоновна, – вот на проспекте Жукова каждый год деревца сажают, а поливать их, ухаживать, получается, некому. Показуха одна. А больше всего любим ходить с правнуками в парк Саши Филиппова. Мой старший брат с ним вместе учился. Обычный мальчишка был, в футбол любил играть, в городки, только хулиганистый, в школьной стенгазете даже его рисовали. А в войну себя вон как показал. Его же поначалу не хотели героем признавать. Нигде не значилось, чем он, как разведчик, занимался, сколько раз линию фронта переходил, сколько людей благодаря ему сберегли. Зато теперь все знают.
А еще Валентина Антоновна и Александр Андреевич считают, что в Волгограде люди особенные. Своим трудом привыкли жить, а приезжих не сразу принимают. Они помнят, каким трудом город поднимался, через какие испытания люди здесь прошли, прежде чем жизнь наладили. Поэтому хочется им, чтобы те, кто недавно в их городе обосновался, знали его историю. А к людям, которые эту историю создавали, относились с должным уважением.
