– Николай Викторович, давно вы на «скорой»?
– С 2000 года. Пришел туда из кардиологического ЦРБ.
– Правда? Обычно наоборот бывает: врачи сначала на «скорой» опыт нарабатывают, потом в стационары уходят…
– Не согласен. На «скорой» как раз и требуются достаточно опытные, квалифицированные, умные врачи, уже что-то имеющие за плечами. А молодым сложно начинать на «скорой». Очень сложно.
– Вы не пожалели, что оставили больницу ради «03»?
– А я не оставил. Я по-прежнему дежурю в кардиологическом отделении и к тому же еще преподаю в Михайловском медицинском колледже.
– Сколько же у вас часов в сутках, интересно?
– По-разному бывает. Но я все успеваю.
– В «скорой» вы на ставку работаете?
– Ну кто же у нас в медицине работает на ставку? Даже сегодняшний Президент России Владимир Путин этот анекдот знает: «Почему все врачи работают на полторы ставки? Потому что на одну есть нечего, а на две – некогда».
– Укомплектованность кадрами у вас на Михайловской станции скорой помощи хорошая? Мы недавно были на Волжской станции СМП, которая также стала лауреатом премии «Stella vitae» как лучшая станция «скорой» в Волгоградской области. Так там укомплектованность врачами всего 50%.
– У нас почти аналогичная ситуация: фельдшеров достаточно, врачей же, как обычно, не хватает.
– Скажите, Николай Викторович, что самое главное в профессии врача, который работает на «скорой»?
– Очень важно не теряться в любых ситуациях, какими бы они ни были.
– А какие они бывают?
– Суициды, например, ДТП или травмы, не совместимые с жизнью. Иногда приходится оказывать медицинскую помощь человеку где-то в большом коллективе, когда вокруг десятки и даже сотни глаз наблюдают за тобой. И наблюдают далеко не всегда добрым взглядом: ну что, не можешь помочь?! А некоторые откровенно жаждут твоей крови. Такое тоже бывает.
– Что больше запоминается в вашей деятельности – негативные моменты или, наоборот, хорошие?
– Запоминаются в основном хорошие. Ведь если «скорую» «использовать» действительно по назначению, мы много успеваем.
– Я тут на днях палец сильно порезала, долго кровь остановить не могла. Так приятель все порывался мне «03» вызвать. Я протестовала – жалко мне ваших коллег лишний раз беспокоить.
– И правильно. Я считаю, что каждый гражданин должен уметь оказывать первую помощь – остановить кровь, сделать искусственное дыхание и т. д. Этому учат в школе, во всех учебных заведениях. И водители, имеющие права, должны уметь ее оказывать, а не стоять и не ждать, пока мы приедем на ДТП.
– Ну, вы же понимаете: сдали экзамены – и сразу все забыли.
– Понимаю, но очень часто от того, как быстро человеку будет оказана первая помощь, зависит его жизнь. Самый страшный эпизод в моей «скоропомощной» биографии случился в 2011 году, когда на трассе Волгоград – Москва насмерть разбилась многодетная семья – отец и четверо детей. В живых остались только мама и трехлетняя дочка. Это было ужасно. До нашего приезда их вытащили из машины и уложили на асфальт – три ребенка и один взрослый. Даже сейчас вспоминаю – мурашки по коже.
– А смешные эпизоды в вашей работе бывают?
– Смешных масса. Смешными я называю все необоснованные вызовы. Ну, поссорились друг с подругой – «скорую»-то зачем вызывать?
– По телевидению часто показывают сериалы про «скорую помощь». Похоже на реальную жизнь?
– Они совсем в нее укладываются! Все приукрашено, литературно. Очень многие вещи не показывают так, как оно есть на самом деле.
– Что конкретно вас возмущает? Недавно шел сериал «Самара». По-моему, симпатично…
– Да там оснащение бригад СМП показывают такое, которое далеко не в каждом городе России есть! В Волгограде так оснащены, может, всего две-три бригады. Нет, не нравятся мне эти сериалы. Они вводят население в заблуждение. Они формируют у людей представление, что вызвал «скорую» – и тебе помогли от всего. Не бывает так. К сожалению.
– Давайте о другом поговорим. Человек, как правило, хорошо знает своего участкового врача и врачей-специалистов, к кому пришлось обратиться. А помнят ли пациенты врачей «скорой помощи? Вот вы встречаете на улице человека, которому жизнь спасли, – он вас хотя бы узнает? Спасибо говорит?
– Врачей «скорой» запоминают редко. Мы – миф. Мы прибыли через 5-15 минут, оказали неотложную помощь, вытащили человека из состояния клинической смерти, доставили в лечебное учреждение – а он выздоравливает и не знает, кто помог. У него складывается мнение, что помог именно тот врач, который лечил его в стационаре. Но если бы не было нас, она или он умерли бы, даже не доехав до стационара.
– То есть обидно бывает?
– Бывает. Работая в кардиологическом отделении, я часто вижу своих пациентов. Привозил их в больницу в тяжелом состоянии, без сознания, с инфарктом. А они не помнят этого. Только редкие подходят: «Ой, доктор, это вы! А это я!»
– Мы как-то беседовали с доктором со «скорой» в Волжском, и она рассказывала, как спасала молодую женщину – медсестру, очень хорошего профессионала, грамотную, которая все понимала и уходила в полном сознании. Доктор произнесла фразу, которую я до сих пор забыть не могу: «Так мы с ней вместе и умерли!». Вам такое приходилось испытывать – вместе с пациентом умирать?
– Это очень печально, но бывают такие случаи, когда действительно очень, очень хочется оказать помощь, когда реанимационные мероприятия оказываем в течение 20-30 минут по пути следования, доставляем человека в лечебное учреждение, а он все-таки погибает. И для нас это тоже трагедия. Мы переживаем, мы сопереживаем. Порой даже плачем, так жалко бывает. Головой я понимаю, что предпринял практически все возможное. Но вопросы всегда остаются: почему? Что я не сделал? Может, что-то упустил? Переживаем всегда. И не верьте тому, кто скажет, что это не так. Я 40 лет работаю в медицине и так и не смог привыкнуть к смерти.
Да! Самое интересное я забыл. Совсем недавно, в апреле, я принимал роды на трассе Волгоград – Москва. Двойню! Родились две девочки очень даже удачно. Живые, хорошенькие детки, сразу заплакали у меня на руках. Мы их доставили в родильный дом в Михайловку. Их уже давно выписали. Вот такие моменты все компенсируют.
– Ну, мамочка-то точно должна была вас запомнить!
– Запомнили. Они мне с мужем даже звонили, благодарили. Откуда-то телефон нашли. Я очень хотел, чтобы это была тройня – как-то мне уже доводилось двойню принимать. Но у меня с тройней не получилось почему-то.
– Вы знаете, Николай Викторович, это проблема папина, а не ваша. Папа что-то недоделал. Но у вас, я так полагаю, и без того детей немало. Я имею в виду ваших студентов.
– Да, я педагог с большим стажем. В медколледже готовят фельдшеров конкретно для работы на «скорой», и я преподаю им только клинические предметы на последнем, четвертом курсе. То есть это вся неотложная помощь, госпитальная помощь, которая нужна на ФАПе, на селе, где нет врачей, нет консультантов – профессоров и академиков. Фельдшер там один. Вот этому я их и учу – как бы я поступил в данной ситуации, как нужно поступить. Многие мои выпускники учатся в медицинском университете. И я очень рад за них. Они часто звонят. Много звонков и от тех, кто уже закончил вуз и работает врачом. Это счастье.
– Как вы отнеслись к премии «Stella vitae» и к тому, что стали одним из первых ее лауреатов? Ее же вручали в области впервые.
– Очень приятно, что она появилась. Врачи работают на «скорой» с XVIII века. Мы были – но на нас не обращали внимания. Мы работали – но где-то там…
– Заведующий кафедрой амбулаторной и скорой медицинской помощи ВолГМУ профессор Сергей Краюшкин говорит, что вы – как солдаты на передовой.
– Точно. Впереди нас больные, а сзади администрация наезжает. Но если серьезно, то, конечно, здорово, что на форуме регионального масштаба наградили меня, совершенно рядового доктора, назвали лучшим. Я уже жене позвонил, порадовал.
– Жена у вас на «скорой» работает?
– Нет. Она педагог.
– А вы с ней как познакомились? Тоже медицинскую помощь оказывали?
– Тоже нет. Познакомился во время учебы в медицинском институте на свадьбе моего друга, с которым вместе учились. Тоже, знаете ли, судьба…
