Большинство россиян пользуются Интернетом ежедневно. Но далеко не все из них представляют масштаб возможностей, которые открывает Сеть перед пытливым пользователем. К примеру, врач-анестезиолог из Калачевской районной больницы Юрий Корнеев благодаря Всемирной паутине попал ни много ни мало в антарктическую экспедицию.
Рыдали жены на причале
В 2005 году зарплаты калачевских врачей были невелики, а финансовых проблем перед семьей молодого доктора стояло немало. И вот во время очередных похождений по виртуальным просторам Юрию попалось на глаза объявление о вакансиях врачей для полярных экспедиций.
Вместе со своим товарищем и коллегой хирургом Олегом Черноморченко решили они отослать свои резюме по указанному мейлу. Ни на что особо не рассчитывая – так, на всякий случай. Но через несколько дней неожиданно получили ответ с приглашением приехать для личного собеседования в Петербург, в Российский институт арктических и антарктических научных исследований.
Ребятам было предложено отправиться на зимовку на станцию «Восток». Тогда это название еще ни о чем им не говорило. Это потом, погуглив, они узнают, что станция эта расположена в самой холодной точке земного шара (температура 89,6 градуса ниже нуля была зарегистрирована именно здесь). А кроме того, это место считается самым труднодоступным в Антарктиде, а стало быть, и на всей планете.
Меньше чем через четыре месяца, в начале ноября друзья снова приехали в Петербург. Пройдя медкомиссию, они погрузились на корабль «Академик Федоров» и под звуки оркестра и рыдания безутешных жен полярников отправились на другой конец Земли.
Пингвины-мореходы и суперайсберг
Корабль вез смену на все российские антарктические станции, так что новых знакомых и интересных собеседников на судне оказалось множество и скучать в дороге не пришлось. Кроме того, по пути «Академику Федорову» предстояли остановки в зарубежных портах.
Очень удивил южноафриканский Кейптаун.
– После маленького Калача и Волгограда Кейп воспринимается как яркий цветной сон, – говорит Юрий. – Это город, где люди умеют по?настоящему радоваться жизни. Наш россиянин может быть намного богаче тамошнего жителя: ездить на дорогущей машине, скупать за один визит половину местного «Ашана», но быть вечно чем?нибудь озабоченным, неулыбчивым. В Кейпе же даже самый неимущий, выходя на улицу в своих последних шортах, застиранной футболке и тапочках на босу ногу, чувствует себя при этом счастливым.
Близость Антарктиды обитатели «Академика Федорова» ощутили уже через три дня после отплытия из Кейптауна. Еще вечером они прогуливались по палубе в шортах, а уже следующим утром, выбравшись из кают, бросились надевать что?нибудь потеплее. Вскоре после этого обитатели корабля увидели настоящий айсберг. Это была огромная ледяная гора, и на ней сидели настоящие пингвины. Видимо, животные не успели «эвакуироваться» с отломившейся от берега материка ледяной глыбы.
Но это были еще цветочки. Ближе к Антарктиде путешественникам довелось увидеть суперайсберг, целый ледяной остров, размерам которого могут позавидовать некоторые государства – 60 миль в длину и 18 в ширину. «Академик Федоров» прошел совсем рядом с ним, вдоль его торчащей из воды стены.
До побережья материка оставалось уже совсем немного. Последние километры судно было вынуждено ломать льдины на манер ледокола и все равно остановилось, не дойдя до берега километра четыре. За прибывшими полярниками и грузом прилетели вертолеты, это здесь самая обычная процедура.
Словно хоббиты в норе
От побережья до того места, где расположен «Восток», – 1400 км, почти как от Калача до Петербурга. И на протяжении всего этого расстояния – ни одного человека, ни одного животного, ни одного растения. Только лед.
Когда не знакомые с темой люди слышат краем уха про полярные станции, им, как правило, представляется что?то наподобие антарктической базы из фильма Джона Карпентера «Нечто» – уютные, просторные корпуса, под завязку набитые сверхсовременной аппаратурой. Юрий, выбравшись из вертолета, увидел другую картину.
Станция «Восток» сейчас полностью находится под слоем льда. Изначально, в 1966 году, когда она строилась, это были домики на сваях. Но в Антарктиде непрерывно происходит нарастание снежно-ледяного покрова – примерно по шесть сантиметров в год. Так что со временем под ним оказались погребены и сваи, и сами домики. И сейчас зимовщики обитают там на манер толкиеновских хоббитов в норе – с поверхностью их соединяет прорубленный в слежавшемся льду трехметровый тоннель.
Из-за отсутствия какой?либо вентиляции в помещениях станции царит никогда не выводящийся затхлый запах. К которому, впрочем, быстро привыкаешь. Невозможно привыкнуть к другому. «Восток», располагающийся в глубине континента, находится на высоте почти 3500 м над уровнем моря, словно на вершине горного хребта. (А учитывая высокие южные широты, эта высота соответствует приблизительно 5000 м
на средних широтах, почти высота Эльбруса.) Воздух разрежен, и у людей развивается кислородное голодание. Только в отличие от альпинистов, которые, покорив горную вершину, тут же спускаются с нее обратно, обитатели «Востока» в этих условиях живут целый год.
Рюмка доисторической водки
Самое первое, что бросилось в глаза Юрию, – почерневшие губы встречавшего его Олега Черноморченко (он прилетел на станцию раньше). Впрочем, он быстро привык к этой особенности своих товарищей по зимовке. Тем более что и его собственные губы очень быстро стали такими же вследствие недостатка кислорода.
Когда трудный и мучительный период адаптации наконец миновал, они вдвоем с Олегом сделали вылазку на легендарную буровую, где с 1970 года ученые пытались пробиться к реликтовому озеру, похороненному под ледяной шапкой миллионы лет назад. Озеро тоже получило название Восток, в честь станции, которая находится в четырех километрах над ним. Кстати, в 2012 году, когда до воды наконец добурились, в ней были найдены совершенно неизвестные еще биологии виды бактерий, но это произошло уже намного позже зимовки калачевцев.
Обитатели буровой встретили гостей, по выражению Юрия, как родных. Как раз в этот день они достали первый керн нового бурового сезона и вручили ребятам на прощание кусочек льда многомиллионнолетней давности. Юрий предложил разбавить водой из этого льда спирт и выпить по рюмке. Но потом от этой идеи все же отказались, вспомнив, что шахта во избежание замерзания заливается керосином и прочей малоаппетитной химией.
Сколько зим, сколько бань!
Течение времени на зимовке отсчитывают не неделями, а банями. Что неудивительно, учитывая, что возможность помыться и поменять белье у зимовщиков выдавалась только раз в семь дней. В своих электронных письмах домой Юрий так и выражался: «До конца зимовки осталось столько?то бань».
Во время одной из первых своих бань Юрий был торжественно принят в члены станционного банного «Клуба 150» – после того как из натопленной до 120 градусов сауны выскочил на тридцатиградусный мороз. А когда началась зима и температура за стенами понизилась до - 80 градусов, его ждало вступление в «Клуб 200».
– Там больше всего не хватает самых простых и обыденных вещей, к которым все мы здесь настолько привыкли, что просто их не замечаем, – говорит Юрий. – Земли под ногами, городского гула, яблока, сорванного мимоходом с дерева, возможности пойти вечером на берег Дона. А больше всего «убивает» информационный вакуум. Здесь все мы каждый день ходим на работу, передвигаемся по улицам, при этом знакомимся с какими?то новыми людьми или встречаем старых знакомых. Там же всего этого нет. Только двенадцать человек, которые все время, ежедневно на виду друг у друга.
Неудивительно, что через год, когда они все вместе снова оказались на борту «Академика Федорова» и организовали праздничное застолье, один из полярников, взяв слово для тоста, сказал только: «Ну вы меня и достали там, ребята! Не представляете, как. Наконец могу вам об этом сказать!» И все засмеялись.
Домой волгоградцы вернулись уже в начале 2007?го. И до сих пор рядом с Южным полюсом, на столбе с названиями городов, откуда когда?либо приезжали на станцию зимовщики, есть установленная ими деревянная стрелка с надписью: «Калач-на-Дону. 14 ?793 км».
Фото из архива Юрия Корнеева
