"Меня сделала война..."
Николай Бабиев – сын казачьего генерала Гавриила Бабиева, родился 30 марта 1887 г. в ст. Михайловская Кубанской области. Окончил Бакинскую гимназию, Ставропольское юнкерское училище, а в 1909-м – Николаевское кавалерийское училище – сердце русской кавалерии, выпущен хорунжим в 1-й Лабинский казачий полк.
В годы Первой мировой служил на Кавказском фронте. Всю войну командовал он своей 3-ей – “лихой” сотней, известной, пожалуй, на всем турецком фронте и давшей полку наибольшее число Георгиевских кавалеров.
Команда конных разведчиков Бабиева часто ходила в тыл к туркам. Отправляя отчаянного офицера на очередное задание, командир полка не раз предупреждал: «…в бой без крайности нигде не вступайте, помня Вашу задачу разведки». И чаще других в журнале боевых действий полка, в авангарде с разъездом или в арьергарде с сотней для сдерживания противника при отходе, стояла фамилия Бабиев.
В апреле 1917 г. Николай Гаврилович получил звание войскового старшины (подполковника). В январе 1918 г., распустив полк, с частью офицеров и рядовых примкнул к Добровольческой армии и стал участником легендарного Ледяного похода.
«Меня сделала война», – говорил он о себе друзьям. Именно тогда, в годы Гражданской войны, наиболее ярко проявились личные и боевые качества Н.Бабиева. Вот как писал о нем в своей книге «Дроздовцы в огне» генерал А. В. Туркул:
«…Генерал Бабиев, сухопарый, черноволосый, с кавалерийскими ногами немного колесом, с перерубленной правой рукой. В конных атаках генерал рубился левой. Этот веселый и простой человек был обаятелен. В нем все привлекало: и голос с хрипцой, и как он ходил, немного перегнувшись вперед. Привлекала его нераздумывающая, какая-то ликующая храбрость. Такие, как Бабиев, а как много было их среди белогвардейцев, сильнее самой смерти. И останутся они сильнее смерти на вечные русские времена. Привлекала порода Бабиева, проявлявшаяся в нем с головы до ног. Он был настоящим кавалеристом, особым существом, которое едва ли не сродни мифическому кентавру».
Генерал-сотник
13 октября 1918 года в станице Урупской полковник Бабиев вступил в командование Корниловским конным полком. Его девизом стали слова: “Корниловцы должны быть только впереди”. С Бабиевым полк покрыл себя боевой славой. Не все офицеры полка любили Бабиева как начальника, но то, что он был выдающимся командиром, примером для всех – признавали все.
26 января 1919 г. Бабиев был произведен в генерал-майоры и назначен начальником 3-й Кубанской казачьей дивизии. Впоследствии вензельная черная буква “К” на его генеральских погонах напоминала об этом. Прощаясь со своим полком, Бабиев обратился к казакам с такими словами:
«От лица кубанца, безумно горячо любящего наше родное историческое казачество и Россию, благодарю господ офицеров и казаков, за самоотверженную лихую работу во славу и честь Родины, казачество и полка, желаю новых боевых успехов, здоровья и скорейшего возвращения на родные земли кубанцев в уют семьи и тишину мирных станиц».
24 мая 1919 г. генерал Бабиев был тяжело ранен в голову в боях на р. Аксай, после долго находился на излечении. 18 июня за боевые отличия произведен в генерал-лейтенанты. Через некоторое время, вместе с походным атаманом генерал-майором В. Г. Науменко, он прибыл в Майкопский отдел Кубанской области. После смотра был обед офицеров гарнизона, сопровождавшийся хором трубачей. Бабиев словно стеснялся того, что из присутствующих генералов он, 32-летний, старше всех в чине. В своем тосте он сказал, что считает себя “сотником”, так как на погонах у него “три звездочки”. Это всем понравилось, и некоторые называли его “генералом-сотником”.
В бой, как на парад
Из-за тяжелого ранения генерал Бабиев во взятии Царицына участия не принимал, но после возращения в строй в середине августа 1919 г. под его командованием дивизия отличилась в боевых действиях севернее Царицына. В первых числах сентября дивизия Бабиева вела успешные бои на Черноярском направлении под Царицыном.
Как о храбром боевом генерале отзывались о Н. Г. Бабиеве и первопоходники – однополчане по Ледяному походу. Отмечая его отвагу и безудержность, В. Терентьев писал, что Н. Г. Бабиев и сам беззаветно предан службе, и «своих людей и лошадей гоняет до полного изнеможения».
Долго не любил расспрашивать генерал Бабиев о противнике, а только узнав, где он, так тотчас вскакивал на коня и устремлялся вперед, успев только надеть черную бекешу и неизменные бурку с башлыком.
“Каждый офицер, вступая в бой, должен быть на самой своей лучшей лошади и в самом лучшем костюме... В бой он должен вступать, словно идти на парад, так как, может быть, это будут его последние минуты в жизни”. Так говорил 33-летний генерал Бабиев и в тот день, 30 сентября 1920 года, когда вел свой последний бой с превосходящими силами противника у села Шолохово под Каховкой. Спустившись с наблюдательного пункта, он садился на коня, когда снаряд оборвал его жизнь. «Со смертью любимого вождя умерла душа конницы, исчез порыв, пропала вера в собственные силы», – так говорили о нем однополчане.
Хоронили доблестного генерала 5 октября 1920 года. По словам генерала Врангеля, шедшего за гробом, «Бабиев был одним из наиболее блестящих генералов на Юге России. Совершенно исключительного мужества и порыва, с редким чутьем, отличный джигит, обожаемый офицерами и казаками, он, командуя полком, бригадой и дивизией, неизменно одерживал блестящие победы. Его конные атаки всегда вносили смятение в ряды врага. За время Великой войны и междоусобной брани, находясь постоянно в самых опасных местах, генерал Бабиев получил девятнадцать ран. Правая рука его была сведена, однако, несмотря на все ранения, его не знающий удержа порыв остался прежним… Я мог быть спокоен за те части, во главе которых он стоял».
Он был рожден для войны и остался верен своему долгу до конца.
