Служба на колесах
Борис Мухамадов:
– Классная служба получилась у меня. Схематично она выглядела так. В час «X» из Министерства обороны приходил заказ – выделить караул для сопровождения воинского груза из пункта А в пункт Б. Сержант (я в данном случае) и три бойца с оружием командируются на военный завод, где нас подводят к опечатанному вагону или вагонам. Что внутри, знать не положено, отвечаем только за сохранность пломбы.
Жить должны в обычном товарном вагоне, в нем – печка-буржуйка, в углу куча угля и доски, из которых предстоит сколотить нары. Там и будем спать.
Несение караула организовано следующим образом: один боец стоит с карабином на посту, второй спит, третий занят хозработами. Я за товарищами приглядываю.
Паек, что выдают в дорогу, смешон. Поэтому одна из важнейших задач – прокорм. На станции самый зачуханный боец берет самый грязный вещмешок и стучит в одну из дверей: «Картошки не продадите солдатам? Поиздержались маленько в дороге…». Это кто же будет солдатам картошку продавать? Да нам, как водится, еще и варенья загрузят, сала… много чего подавали.
В часть возвращались уже обычным пассажирским поездом. Солдат спит – служба идет. Только скатка немного омрачала жизнь, которую нес один из бойцов. В ней все наши пожитки, а на- зывали мы ее «телевизором», потому что один несет, остальные смотрят. Весь Союз за годы службы посмотрел – чистый туризм.
Армия помогла бросить курить
Сергей Полегаев:
– В армии я получил величайшую силу духа, воли, выносливости, физической силы, умение быть настойчивым в достижении целей.
Мой первый урок был на марш-броске с полной боевой выкладкой. Бежали почти 15 км и при этом помогали тем, кто уже бежать не мог. Пришлось нести оружие, вещмешок товарища, да и его самого тащить… Вот тогда я и бросил курить.
Армия дает то, что нигде не получишь даже за деньги! Раз там я смог все преодолеть, то на гражданке уже ничего не страшно. Многие, прожив жизнь, так и не смогут познать себя, на что способны в трудной ситуации. Могут скиснуть. А в армии нет возможности увернуться. Скиснешь – затопчут.
Когда пришел после учебки в часть, с дедами миром договорился. В первый же вечер одному борзому «черпаку» (по фамилии Борзов!) показал мастер-класс восточных единоборств (бесконтактно). Так командир отделения взял шефство надо мной, чтобы я всех желающих приемам обучил.
Спросили – что еще умею, сказал – рисовать. Посадили за дембельские альбомы. Выживать помогало наставление Дзигоро Кано: «Гнись, но не ломайся. Крепкий дуб снег ломает. Гибкий бамбук снег сбрасывает».
Масло съели – день прошел
Андрей Коньков:
– Ярче всего у меня воспоминания об учебке. Прежде всего, это постоянная усталость от недосыпания и голод в первые два месяца, пока не вошли в режим. Да еще не успевали съедать положенное. После команд «Раздатчики пищи, встать» и «Выходи строиться» проходило всего 10–15 минут.
Большим событием становились посылки из дома. Я заранее знал, что там будет: блок сигарет, сгущенка, домашнее печенье, курага, орехи, конфеты. Поскольку из нашего городка было еще несколько ребят, каждый такой привет из дома делился на всех, поэтому праздники живота случались достаточно часто.
В нашей роте было немало ребят, к которым на выходные приезжали родители, жившие неподалеку. Мне это казалось странным. Что за армия, если папа с мамой по воскресеньям навещают?! Как в пионерском лагере… Но что еще сильнее поражало – парни родительские гостинцы лопали сами, не делясь с сослуживцами, а только с сержантами.
Самым вкусным считался воскресный завтрак, когда привычную пайку масла дополняли еще парой вареных яиц. С тех пор накрепко засело в памяти солдатское выражение – «Масло съели – день прошел».
Артисты в сапогах
Антон Доровских:
– В январе мне поручили подготовить полковую самодеятельность к 23 Февраля. Выдали кожаный портфель – для солидности – и доверили формирование творческого коллектива. Я не только сам избавился от необходимости махать лопатой и гулять строем, но и других мог осчастливить.
Первым делом обратил взор на земляков из родного города. С Хамрокулом все ясно – он замечательно пел. Ибрагим – парень с усиками злодея из индийского кино – отменно танцевал. Сложнее всего с Каримом, в активе которого только замечательные, невероятной пышности усы, изобретательность и удивительно глубокий для малого роста бас. В итоге положились на его и мою изобретательность, что со временем обязательно откроем у Карима какой – то талант.
Днем мы уходили в клуб, где отсыпались, трескали пряники, читали... Так продолжалось до тех пор, пока не наступило 23 февраля. Вопреки ожиданиям, концерт имел успех, а всех, кто имел к нему отношение, отметили «пряниками». Единственным обделенным оказался я. А все потому, что начальник клуба решил поощрить меня по высшему разряду. Не письмом на родину, а отпуском. В штабе же сочли, что отпуск через три месяца после начала службы – это слишком жирно, и я остался при своих интересах…
Что касается Карима, мы все же нашли ему применение. Инсценированное исполнение песни «Землянка» прошло при его активнейшем творческом участии. Закутанный до пят в маскхалат, Карим мрачно смотрел на огонь, что бьется в печурке, и задумчиво мычал в такт. Петь ему запретили категорически. Дело даже не в жутком акценте – это могло сойти за колорит. У Карима с его замечательным басом слух отсутствовал напрочь. Но смотрел он на огонь так, словно потерял в последнем сражении всех боевых товарищей и продовольственный паек на неделю вперед…
DNG
