В кромешной тьме
Сравнивать Григория Николаевича (имена героев изменены в интересах следствия – прим. авт.) с Жан-Батистом Гренуем из романа «Парфюмер» было бы несправедливо, хотя многое в этих историях очень похоже. Первый, в общем-то, прожил спокойную, размеренную и даже достойную жизнь. Его рано настиг диабет – болезнь не позволила юноше получить даже среднее образование. Окончив 7 классов, он отправился работать, насколько позволяли ему многочисленные хронические болячки.
К старости диабет начал прогрессировать – Григорий Николаевич стремительно терял зрение. В день его 60-летнего юбилея перестал видеть правый глаз. А еще через 19 лет Григорий Николаевич ослеп полностью. Научиться жить в кромешной темноте в таком возрасте – ему ведь исполнилось уже 79 лет – было мучительно.
До этого момента он вел скромную жизнь бобыля, благо на хуторе знал каждую собаку – соседи не оставляли слепого пенсионера без присмотра. Ему же чертовски хотелось не просто дома – семьи. А еще было страшно: не потому, что он не видел людей, а потому, что он не ощущал людей рядом с собой.
Запах женщины
Тогда-то на горизонте и появилась разбитная разведенка Кира. Хотя нет, появилась она в жизни Григория Николаевича давно – с тех пор еще, когда он только начал терять зрение. Иногда он оставался у нее с ночевкой на пару-тройку дней, иногда жил даже по два месяца. Кира нравилась ему: женщина она была веселая, дружелюбная, опрятная.
Картину маслом портили только ее склонность к алкоголю и привычка скандалить в таком состоянии, чего Григорий Николаевич категорически не приветствовал. Сам-то он выпивал редко, что называется, по праздникам, никогда в жизни не курил и осуждал односельчан, променявших жизнь на выпивку.
Когда Григорий Николаевич ослеп окончательно, Кира сама предложила ему перебраться к ней навсегда. Несмотря на свой взрывной характер, она по-своему любила немощного старика, с которым всегда было интересно поговорить долгими зимними вечерами. Да и, чего скрывать, женщине нравился и размер его пенсии – по старости да плюс выплата по инвалидности. С такими деньгами, невзирая на возраст, Григорий Николаевич был почти что первым парнем на деревне...
Однако пожилой гражданский муж ее, хоть и нахваливал Кирины котлеты да борщи, с деньгами расставаться не собирался. Тем более он видел, куда уходили его кровные – все их подруга жизни спускала на спиртное. А стоило лишь капле алкоголя попасть ей на язык, как покладистая и добродушная женщина, как рассказывал позже на следствии Григорий Николаевич, превращалась в фурию. «Ты врешь! Ты все видишь! Ты притворяешься! Ты пользуешься мной!» – исступленно кричала Кира, награждая своего сожителя тумаками.
– По словам пенсионера, она била его и кулаками, и всем, что под руку попадется, – рассказывает руководитель Суровикинского МрСО СУ СКР по Волгоградской области Дмитрий Бутузов. – Он же в силу своего беспомощного состояния не мог оказать ей сопротивления и только уворачивался от побоев.
Зеленый змий стал третьим лишним
Когда ссора заканчивалась, Григорий Николаевич безмолвно плакал в подушку и клялся себе, что уйдет. Но наступало утро, Кира подавала ему блины с пылу с жару, и злость и обида отступали. Ровно до того дня, когда почтальон приносила старику очередную пенсию. Григорий Николаевич выделял сколько-то «жене», та приносила из магазина бутылочку – и все начиналось сначала.
Соседи шушукались: «Смотри-ка, спаивает ведь Кирка Гришку-то». А он и сам стал замечать за собой, что нет-нет да и составит супружнице компанию. Себя утешал: ей меньше достанется. На самом же деле алкоголь помогал ему забыться, перестать жалеть себя…
Точка кипения была достигнута 31 июля этого года. Григорий Николаевич вместе с Кирой в тот день выпили прилично: он, к алкоголю особенно непривычный, быстро опьянел после пол-литра водки, «залакированной» пивом. Закуска быстро закончилась, а идти в лавку снова женщина не желала – это и стало причиной бессмысленной и беспощадной ссоры.
Как следует из материалов следствия, Кира вновь начала избивать сожителя. Схватила вроде бы пустую пластиковую бутылку из-под пива и что есть мочи принялась колотить по голове старика. Тот прикрывал голову, плакал, а потом вдруг схватил женщину за руки. Резко подтянул к себе, повалив на кровать, на которой они оба сидели, и, нащупав шею, сомкнул на ней свои ладони. Кира хрипела, изворачивалась, а он – и откуда только сила взялась в этих немощных старческих руках! – только сильнее сдавливал хрупкое горло.
А кругом – темнота...
Как долго это продолжалось, Григорий Николаевич не помнит, зато помнит сильный аромат духов, которыми всегда обильно поливалась Кира. В тот момент Григорий Николаевич понял, что она мертва. Нащупав стенку, вышел, покачиваясь, во двор, протянул к солнцу дрожащие руки и все повторял: «Я убил ее, я убил ее».
Откуда-то взялись люди, много людей, кто-то тормошил его, вел куда-то, задавал хлесткие до боли вопросы. На них Григорий Николаевич отвечал честно и предельно ясно. А когда какой-то мужской голос спросил, осознает ли он, что его обвиняют в убийстве, ответил: «Я этого не хотел…»
– В отношении пенсионера была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста: все понимали, что сбегать от наказания слепой мужчина не собирается. В настоящее время расследование уголовного дела продолжается, – заключил Дмитрий Бутузов.
Каким будет решение суда, конечно же, неизвестно. Только кажется, что вряд ли заточение в колонии что-то изменит в жизни слепого убийцы. Темнота, она везде одинакова…
Добавить комментарий