Возраст гонкам не помеха
Корреспондент «СПОРТ-ТАЙМ» Адиль Зодоров встречается с кроссменами в очень подходящем для темы разговора месте – гараже. Вернее, автосервисе. Здесь Юрий Меняйлов работает сварщиком, а в свободное время строит новый багги. Пока у машины есть только кузов, двигатель, задняя подвеска и колеса. Все остальное еще проектируется.
– Мы с ним «близнецы», – заявляет друг Юрия Виктор Примаков. – Разве что расцветка у наших багги разная, все остальное одинаковое.
Оба гонщика в автокроссе с советских времен. Тогда в нашей области этот вид спорта развивался на базе ДОСААФ и привлекал огромное число школьников. Юноши не только ездили на автомобилях, но и учились их строить.
Сейчас уже весь автоспорт предоставлен сам себе и не находит поддержки ни у городской власти, ни у бизнесменов, однако энтузиазм фанатов гонок не иссякает.
– Я занимался до окончания школы, потом пришлось забросить, – рассказывает Примаков. – И мыслей вернуться даже не было, пока 5 лет назад товарищ Меняйлов не предложил съездить с ним на соревнования, посмотреть. Едва вернувшись, я принялся строить у себя в Дубовке машину! Благо опыт был, плюс инженерное образование помогло. Через девять месяцев багги был готов.
Виктору 46 лет, а Юрию и вовсе 53. Однако стариками их не назовешь, даже на фоне конкурентов. Многим кроссменам за 50, а встречаются и более возрастные персонажи.
– Есть один спортсмен, ездит на «газоне» в классе грузовиков, так ему уже за 80! – утверждает Меняйлов. – Он говорит: «Если я перестану гонять, то точно умру». Так что мы еще молодые.
«Боевой конь» дороже сна
Багги для автокросса внешне напоминает нечто среднее между раллийным «собратом» и болидом «Формулы-1». Вложений, правда, кроссовые образцы требуют меньше. Минимальная сумма, необходимая для постройки конкурентоспособного багги, – порядка 300 тыс. рублей.
Пытаться потратить меньше, как утверждают сами гонщики, смысла нет. Причем эти цифры заключают в себе только расходы на детали – все работы спортсмены, как правило, проводят сами.
На вопрос о том, откуда у семейного и работящего человека берется свободное время на это, Юрий с Виктором улыбаются и спрашивают в ответ: «Вы ночью спите?».
Причем питать надежды продать спортивную машину за те деньги, что ты в нее вложил, не стоит. Вклад в боевого коня не окупаем, и к этому надо относиться философски.
Особенно если речь идет о багги – эта дисциплина в автокроссе считается королевской. И далеко не все могут ощутить себя в ней комфортно.
– Ездит у нас Максим Глазков, у него «восьмерка», а я ему предложил сесть за руль багги, – рассказывает Меняйлов. – Так он мгновенно из нее выскочил. Говорит: «Сажусь и вижу передние колеса – это ужас!» А ведь у нас не только передние колеса из-за конструкции машин видны, так еще и скорости повыше, чем у «восьмерок». У лидеров российского автокросса до 140-160 км / ч порой доходит. И это с учетом того, что протяженность круга 1300-1400 м, всюду крутые повороты, подъемы и спуски.
На краю обрыва
В автокроссе перевернуться – это примерно как получить по ногам и упасть на газон в футболе. Однако Виктор Примаков даже при своем солидном стаже еще ни разу не оказывался на крыше. Максимум – на боку. Но опасность не раз бывала очень близко.
– Однажды организаторы так плохо подготовили трассу, что пыль стояла столбом. Ориентироваться можно было только по свету едущей впереди машины, – вспоминает Виктор. – В какой-то момент свет пропадает. Я чую неладное, останавливаюсь, выхожу из машины. По правилам этого делать нельзя, но, как я и полагал, с трассы я уже вылетел. Смотрю: слева камыши, справа камыши, впереди – чистое небо. Делаю шаг вперед и понимаю, что остановился в полуметре от обрыва. Там высота метров 15-20, а внизу – речка.
Тогда казус не помешал Примакову не только продолжить гонку, но и финишировать в призах. Задним ходом Виктор заехал на трассу, а затем понесся вперед и завершил дистанцию третьим. У Юрия Меняйлова дела обстоят чуть иначе: он переворачивался трижды. Причем один раз даже не добрался до земли.
– Слетел с трассы и приземлился на терновник, – рассказывает кроссмен. – Он такой крепкий оказался, что выдержал машину. В итоге пришлось тянуть буксиром прямо оттуда, сверху.
«Безопасность должна быть безопасной»
Среди гонщиков из разных дисциплин автоспорта едва ли не принято критиковать РАФ – Российскую автомобильную федерацию. У всех разные причины относиться к ней со скепсисом, но волгоградские ветераны отмечают только один недочет – формирование расписания гонок.
– Вот здесь к РАФ можно предъявить претензии: она зачастую не учитывает географию соревнований и временные рамки, – утверждает Виктор Примаков. – Например, у нас очень много спортсменов из-за Урала. И бывает, что они приезжают на соревнования в Курск, а через две недели старт в Воронеже. Следовательно, им проще не возвращаться домой. А две недели кататься вдали от дома, знаете ли, не очень удобно.
Во всем остальном, говорит Виктор Примаков, к РАФ претензий нет. Требования к конструкции автомобилей и экипировке гонщиков, которые она предъявляет, нацелены на безопасность и действительно делают ее максимальной.
Особенно впечатляет на кроссовых машинах главный выключатель – небольшой рычажок в салоне, дернув который пилот глушит двигатель и всю электронику.
Такой же выводится и наружу – на случай, если водитель сам будет не в состоянии дотянуться до внутреннего. Такое может случиться, например, когда машина оказалась на крыше.
– Во время гонки настолько ни о чем не думаешь, что можно и не заметить, как перевернулся, – рассказывает Меняйлов. – Помню, как один товарищ газовал. Смотрю, лежит на крыше, но ногу с газа не снимает, продолжает ехать. (Смеется.) Не понимал человек, что перевернулся, – такое тоже бывает.
Поделиться в соцсетях
нет
