С фронтовиками рядом
На работу корректором в «Волгоградскую правду» выпускница МГУ Тамара Духанина пришла в 1960 году, а уволилась из нее в июле 2006 года.
– Когда я пришла на работу в редакцию, – вспоминает Тамара Павловна, – руководил ею Алексей Монько, а его заместителями были Михаил Шепелев и Иван Хрущев. Непосредственным начальником у нас, корректоров, был ответственный секретарь Иосиф Гуммер, бывший фронтовик. Добрейший человек, всегда готовый за нас заступиться. Нам ведь за каждую ошибку доставалось, по три шкуры снимали за них. Бывало, идешь по коридору, Гуммер заметит, что у тебя плохое настроение, и непременно позовет к себе: «Зайди, садись. Что у тебя случилось?» Иосиф Гуммер был не единственным фронтовиком, трудившимся в ту пору в «Сталинградской правде». Работали в ней также замечательные люди Федор Ванчугов, Всеволод Ершов. У Федора Ванчугова, руководителя отдела писем, например, в кабинете даже детские бегунки стояли, и сотрудники редакции нередко, приходя на работу с маленькими детьми, оставляли малышей у него.
Юрий Касьянов возглавлял отдел информации, у него учился мастерству его преемник Валерий Коновалов, отработавший в этом отделе тридцать лет. Работали также в редакции Юрий Баранов, Виктор Дроботов, Виктор Слобожанин – он вел спортивную тематику, очень красивый был мужчина. Мы для него сдавали кровь, когда он тяжко заболел, но спасти его, к сожалению, не удалось.
«Волгоградская правда» выходила тогда в свет на четырех полосах. Потом обкомы партии были разделены на городской и сельский, и в газете появилась еще одна, сменная полоса. То есть, вторая страница для горожан шла «городская», а на область – «сельская». Мы эту полосу именовали пятой.
Мы частенько давали досылы тогда – материалы, в последний момент поступившие. К примеру, от агентства ТАСС. А к ним потом нередко и поправки приходили, из-за которых заново перебирались строчки в уже сверстанной газете.
Помню, когда сняли Никиту Хрущева, сообщение об этом пришло в редакцию чуть ли не в девять вечера. Метранпажи в типографии уже готовую газету тогда всю разобрали, рассыпали – остались лишь голые рамки. Пришлось ставить другие материалы.
Тогда мы ушли с работы в девять утра…
Четверги в «Волгоградке»
– Тамара Павловна, при скольких же редакторах работали вы в «Волгоградской правде»? Кто больше запомнился, и чем?
– Сейчас я попытаюсь вспомнить, перечислить: Монько, Ростовщиков, Скрыпников, Ясковец, Щербинин, Михайловский, Давыдов, Куканов…
Когда редактором был назначен Виктор Ростовщиков (он перешел к нам из «Известий»), он постарался добиться того, чтоб коллектив наш стал как бы одной семьей. Открыл, например, буфет в редакции, и обстановка в нем была такой, что мы чувствовали себя, как дома.
Под Новый год в фойе редакции ставилась большая елка, сотрудники к ней приходили с детьми. Лев Куканов, замредактора, приводил своего восьмилетнего сына Леву, будущего нашего главного редактора. Юрий Баранов приходил с двумя дочками, они себя «баранчиками» называли.
При Ростовщикове в редакции была праздничная обстановка. Он и саму газету сделал элегантной, изменив ее шрифты и верстку.
Тогда прямо у нас в редакции проводились художественные выставки, по месяцу висели на стенах картины известных художников – Александра Егидиса, Федора Суханова, к примеру. По четвергам же все известные артисты, которые бывали в Волгограде, приходили к нам в редакцию. Были у нас на этих четвергах и Юрий Никулин, и Игорь Кваша…
Виктор Борисович и аквариумы завел в редакции, пол же в ней устилался в ту пору коврами.
Уборщица важней редактора?
– А кто из ваших коллег-корректоров вам наиболее запомнился?
– Еще с военного времени работала тогда в газете корректором замечательная женщина Елизавета Желтова. Под стать ей были по характеру и по профессионализму Елизавета Дербишер, Мария Завгороднева. Елена Лепёхина очень грамотным корректором была.
Позже меня пришли в редакцию корректоры Лариса Косовцева, Эльвира Денисова. Но многие надолго не задерживались – зарплата маленькой была у нас, а ответственность – высокой. Объем работы был большой, причем все надо было делать в темпе.
Бывало, что корректоров и увольняли за ошибки.
– Тамара Павловна, а у вас лично случались ошибки в работе?
– Конечно, они у всех бывали. Но ничего грандиозного – мелочь различная. Я считалась хорошим корректором. Рассказывали же мне прямо легенды об ошибках, появлявшихся в газете, – что даже буквы в заголовках исчезали. Вместо слова «победа», к примеру, «беда» получалась…
У корректоров был ненормированный рабочий день, работу зачастую приходилось за полночь заканчивать. А я на электричке ездила домой из центра на Шпалопропитку. Не раз мне приходилось убегать от уличных грабителей, спасаться от нападавших в кабине машиниста…
Оклад корректора был семьдесят рублей, редактор двести рублей получал.
Помнится, уборщица у нас грубоватая была, мы на нее редактору пожаловаться хотели. Она ответила: «Что мне редактор? Я больше него зарабатываю!». Так оно, видимо, и было – она ведь мыла пол не только в «Волгоградской правде».
Об отношении к слову
– Грамотность сотрудников была тогда повыше, чем сейчас, – говорит Тамара Павловна. – Я вот смотрю недавно репортаж по телевидению – в каком-то из районов области был проведен забег на осликах. Журналистка рассказала об одном из них, что у него – две жены, и назвала их имена. Причем одно оказалось нецензурным узбекским ругательством. В восточных республиках все это знают, не только узбеки.
Или вот недавно стали употреблять в прессе выражение «под патронажем», например – «под патронажем губернатора». Но это неправильно, слово «патронаж» относится только к медицинской сфере! А правильней употреблять здесь «патронат».
А то корову, дающую высокие надои молока, у нас сейчас нередко называют в прессе рекордсменкой. Ну, какая она рекордсменка?! Она – рекордистка! А «рекордсменкой» может стать в чем-либо только женщина.
Иной раз просто хочется снять трубку и позвонить кому-нибудь в какую-либо из редакций: «Что же вы делаете?! Если словом занимаетесь, то и занимайтесь, а не так…».
