Ворота, ведущие в космос
В детстве и юности Владимир Честнов о космосе не мечтал. Вместе с друзьями-одноклассниками собирался после школы поступать в столичное МВТУ им. Баумана.
– Но в 1969 году, перед самым нашим выпуском, приехал к нам в школу № 8 некий подполковник, увлекательно рассказал про Военно-космическую академию имени Можайского. Про космос, правда, не говорил ни слова. И все же мы с друзьями после беседы с ним решили попробовать поступить в эту самую академию.
Тем более что вступительные экзамены в нее сдавались в июле, и в случае неудачи у нас оставался шанс в августе попробовать поступить в МВТУ. Но мы экзамены сдали успешно и были зачислены в академию имени Можайского.
Окончив ее в 1974 году, Владимир Александрович получил направление на космодром Байконур, в так называемую «гагаринскую часть» – ту самую, из которой в свое время был запущен в космос Юрий Гагарин. Честнова там приняли в группу, занимавшуюся запуском в космос пилотируемых аппаратов.
– Девять лет я в этой части отслужил, – вспоминает Честнов. – В 1983 году перешел в испытательное управление, а еще тремя годами позже – в управление космодрома. И все оставшиеся годы службы там работал, пройдя путь от старшего научного сотрудника и до начальника отдела.
Из армии уволился в 1999 году. В те дни взамен военных на космодроме организовывались аналогичные гражданские структуры, и я еще три года проработал там же, на Байконуре, в Федеральном космическом центре, но уже как гражданский специалист. Занимался анализом телеметрической информации, поступающей с ракеты во время полета, а в случае какой-либо аварии – выяснением предполагаемых ее причин.
Небесный интернационал
В 1974 году, когда лейтенант Владимир Честнов едва прибыл служить на Байконур, на космодроме развернулась совместная с американцами работа по программе «Союз» – «Аполлон». Он был включен в состав боевого расчета на эту программу в качестве специалиста по системе ориентации управления движением космического аппарата.
– Нами разрабатывался тогда новый стыковочный узел, с помощью которого должна была произойти на орбите стыковка космического корабля «Союз» с американской орбитальной станцией «Скайлэб». Нам помогали американские специалисты. Незадолго до запуска, в мае 75-го, на Байконур приезжал посол США в СССР Уолтер Стессел. Вскоре после него прибыли и сами американские астронавты.
На корабле «Союз» впервые было разработано и внедрено цветное бортовое телевидение. Однако перед самым запуском его в космос внезапно оказалось, что оно не работает! И даже главный конструктор системы сразу не смог определить, в чем неисправность. Пока выяснялись причины, космонавт Алексей Леонов уже был отправлен на этом космическом корабле на орбиту. С космодрома в космос выдали ему инструкцию, он вскрыл самостоятельно один из блоков и устранил неисправность – цветное телевидение на борту корабля начало работать.
– Затем на Байконуре осуществлялась программа «Интеркосмос» – запуски в космос иностранных граждан, – продолжает Владимир Честнов. – Мне довелось в них поучаствовать. Первым из иностранцев в космос был отправлен гражданин ГДР Зигмунд Йен, следом за ним – чех Владимир Ремек. Потом – поляк Мирослав Гермашевский, болгарин Георгий Иванов. В космосе побывал и вьетнамский космонавт Фам Туан – Герой Вьетнама и Герой Советского Союза, единственный вьетнамский летчик, сбивший во время войны в этой стране американский бомбардировщик В-52. Так в космос поочередно слетали представители практически всех социалистических стран того времени и даже француз Жан-Лу Кретьен.
Сначала мне все это был интересно, я ощущал себя причастным к важным космическим тайнам. Месяца за три до запуска космонавтов в космос знал, кто именно полетит: на скафандрах, находящихся на космодроме, были пришиты бирки с именами и фамилиями. Потом я к этому привык и начал узнавать о том, кто полетел в космос, из газет, как и все остальные граждане страны.
За секунды до старта
– Владимир Александрович, а с кем из космонавтов вы были знакомы?
– Непосредственно перед запуском в космос у них был строгий карантин. К нам в испытательный корпус они приезжали только на примерку скафандров. Поднимались на борт корабля, садились в кресла, проводили в них какое-то время и выдавали затем рекомендации, что желательно изменить для удобства в полете. Сначала, помню, перед стартами проводились митинги космонавтов совместно с боевыми расчетами, но со временем от них отказались.
– Вы занимались по своей работе анализом аварийных ситуаций при пусках аппаратов в космос. Можно узнать, какие это были ситуации?
– В 1983 году, когда я только перешел на работу в управление космодрома, буквально за десять секунд до старта пилотируемого космического корабля из-за возникшего на его борту пожара была подана команда на включение двигателя аварийного спасения экипажа. Взрывом ракеты на космодроме тогда был разрушен знаменитый гагаринский старт. Сами космонавты спаслись – спускаемый аппарат был выброшен двигателем аварийного спасения на трехкилометровую высоту, откуда благополучно спустился на землю на парашютах. Был случай, когда корабль «Союз-33», в экипаж которого входил болгарский космонавт Георгий Иванов, не смог пристыковаться к орбитальной станции «Салют». Помню также, как спускаемый аппарат «Союза-21», в котором находился бывший морской летчик, космонавт Виталий Жолобов, при посадке зимой в Казахстане, проломив лед, упал в озеро. По этому поводу на космодроме шутили, что, мол, неслучайно бывший матрос приземлился на воду…
Как-то при запуске искусственного спутника Земли взорвался перед стартом двигатель первой ступени. А с космического аппарата «Комета», предназначенного для исследования комет, на 49-й секунде полета, когда наиболее велики скоростные нагрузки и возникают вибрации, сорвало обтекатель. При этом изменились аэродинамические характеристики аппарата, в результате ракета завалилась набок и самоликвидировалась.
…После Байконура, 15 лет назад, полковник в отставке Владимир Честнов вернулся в Волгоград. По сей день продолжает трудиться, теперь – в НИИ гидросвязи «Штиль», где пригодился его ценный опыт работы.
DNG
