Фронтовой путь для Александры Семеновны (родом она из Саратовской области) начался на восьмой день Великой Отечественной. Ее, 19-летнюю, определили в Волжскую военную флотилию. В 1941-м участвовала в транспортировке раненых пароходом в тыл из Москвы и Калининского фронта, а в 1942-м спасала солдат в Сталинграде, получила ранение. Войну закончила старшим лейтенантом медицинской службы.
Боевое задание
О том, как она получила свое фронтовое прозвище, Александра Семеновна вспоминает так:
– В октябре 41-го Калинин заняли немцы. Нам на подходе к городу надо было забрать раненых. Был сильный снег. Когда к берегу подошли, увидели много раненых и толпу легко одетых женщин с детьми – они боялись остаться в оккупации. Куда деваться, забрали и их.
Получился перегруз. Когда теплоход отошел метров на сто, сел на мель.
Помню, дети плакали, а потом и женщины, – говорит Александра Семеновна. – Оказалось, что среди раненых были кадровые офицеры, и они между собой говорили, что сейчас снегопад закончится, немец нас увидит и возьмет в плен. Я с медсестрами 17–18 лет стала успокаивать женщин, но они нас не слушали.
Егорову вызвал замполит и сказал: «Комсорг, тебе бое вое задание – срочно найти гармошку и дать в первом пролете концерт! Пойте как можно громче и пляшите».
– Я тогда смотрю на него, – рассказывает Анна Семеновна, – и думаю: чокнулся он что ли?! Но все-таки у кого-то быстро нашли гармошку, и я стала громко петь мексиканскую песенку «Челита», девчонки подпевали: «Ну кто в нашем крае Челиту не знает: она так умна и прекрасна…» Вот после того ко мне на всю войну и приклеилось – Челита…
А тогда ее поразило: под эту песню все перестали плакать! Потом девушки пошли по отделениям и передали людям: по рации пришло сообщение – теплоход снимут с мели.
– К счастью, снегопад не прекращался. Ночью нас нашел другой пароход, и мы спаслись, – говорит ветеран.
«Это был ад!»
В Сталинград пароход, на котором служила Александра Семеновна, отправили 14 мая 1942 года. Она помнит это, словно все было вчера.
– Едем мы туда… Ох, Госп оди!.. Берем раненых. Пароход-то рассчитан примерно на 250, а мы меньше 500 не брали… И сидели, и лежали, и в пролетах были лежачие… А раны какие были – страшно вспомнить!
Работали медики по двое-трое суток, спали стоя…
– Прислонишься к стенке, забудешься на 15 минут – и кажется, что проспала целую вечность, – вспоминает ветеран. – И речники так же – отработав смену, не уходили, помогали грузить раненых. И все под обстрелом противника.
Во время рейсов от речников требовалось еще и особое умение, чтобы обходить разбросанные по реке мины и лавировать между горящими пятнами нефти. Вся Волга была в таких пылающих островах. Начиная с лета 1942 года под Сталинградом два месяца не было дождя, стояла страшная жара. И поэтому у бойцов было очень много вшей.
– Это тоже лежало на наших плечах, – рассказывает Александра Семеновна, – не только вывезти раненых, перевязать, но и обработать их одежду. Вернее, мы сжигали ее в специальных камерах. С нами работали и два парикмахера –
мама и ее 16-летняя дочка. Они раненых завшивленных бойцов стригли наголо. Потом волосы вместе с одеждой сжигались.
Жизненные вопросы
Особой заботой тогда для медиков было кормление раненых, говорит ветеран:
– Они были беспомощны, как дети. Многих приходилось кормить не только с ложечки, но и через зонд. Однажды к нам поступил старший лейтенант, командир роты, а ему было немногим более 18 лет. В госпитале он ни с кем не хотел говорить, к еде не притрагивался и все время плакал. «Шура! Может, ты с ним поговоришь?» – сказал мне военврач. И я попыталась.
Оказалось, из роты, которой парень командовал, в живых осталось только трое. И он все время казнил себя: «Это по моей вине они погибли!» А ему в роту дали пополнение – молодых ребят из Средней Азии, которые русского языка вообще не знали.
– Наверное, из-за этого они и погибли, – говорит Александра Семеновна. – Но его в чем тут вина? Я стала рассказывать ему о своем двоюродном брате, капитане, у которого от роты тоже почти никого не осталось в живых, а потом и от батальона. Такое бывает на войне…
Медседстра его успокоила, перевязала, накормила, принесла патефон с пластинками. После этого он немного повеселел, вернулся к жизни…
– Правда, у меня потом не было ни минуты, чтобы забежать к нему, – рассказывает ветеран. – Жаль, что даже фамилию узнать не успела…
Запомнился Александре Семеновне и молодой танкист, который лишился восьми пальцев:
– Миша Никонов из Улан-Удэ, ему было лет 18. Он тогда сказал: «Ничего, буду потом на тракторе работать или на комбайне!» Вот такие отважные были ребята! Я его бинтую, а он не застонал и только потом упал на пол. Я пощупала пульс, поняла, что болевой шок…
Кроме обязанностей военфельдшера, девушка была и связистом, и комсоргом – снабжала медперсонал свежими газетами, следила, чтобы регулярно выпускались боевые листки и вовремя проходили комсомольские собрания.
– В боевых листках мы писали о положении на фронте и обязательно публиковали медицинские статьи о профилактике заболеваний, – вспоминает Александра Семеновна. – А на собраниях были такие вопросы, как быстрота погрузки и разгрузки раненых – жизненно важные вопросы!
Шрамы на всю жизнь
В Сталинграде в ноябре 1942-го она была ранена – получила контузию, взрывной волной ее отбросило в трюм парохода. Рана была страшная…
– От плеча и до стопы с одной стороны кожи не было, мышцы разрублены, поврежден тазобедренный сустав, – говорит Александра Семеновна. – Столько лет прошло, а шрамы остались…
Рану тогда зашивать нельзя было, объясняет она, потому что в этом трюме полно грязи было, все железное, ржавое, могло быть заражение крови.
– Я падала в обморок, – вспоминает ветеран, – но первые дни пролежала, кровотечение приостановилось, а медработников-то не хватает – и я встала и пошла работать…
Свой рассказ Александра Семеновна заканчивает так:
– За 4,5 месяца под Сталинградом я поседела. В действующую армию меня после битвы на Волге не брали, на благо фронта работала в эвакогоспитале. В сентябре 1945-го демобилизовалась, работала заврайздравотделом.
В поезде она познакомилась со своим будущим мужем летчиком Захаром Скрипнюком, он был командиром эскадрильи. Его направили в Запорожье, и она уехала за ним, работала в медучреждениях.
– Мой трудовой стаж – 56 лет 10 месяцев и 24 дня, – пишет ветеран…
Сейчас ей 95 лет, но она по-прежнему встречается с молодежью и рассказывает о войне. Из сталинградской секции ветеранской организации Запорожья сегодня в живых осталась только она…
Низкий поклон вам, Александра Семеновна! За подвиг во время войны, за вашу память о тех огненных годах! Здоровья вам и долгих-долгих лет!
Поделиться в соцсетях:
нет
