Паренек с Тракторного
Юным парнишкой с одним рублем в кармане он приехал в Сталинград из Дубовки, чтобы поступить в ФЗУ при Тракторном заводе. Немецкий специалист, занимавшийся подготовкой кадров, заметил способного парня: «Витка, корошим мотельщиком будешь», – не раз говорил он ему. Из училища Витька Гомасков выпустился модельщиком пятого разряда и сразу отправился на армейскую службу в Монголию – прямиком на войну с Японией.
«Понюхать пороху» ему довелось уже там, и сейчас на парадном пиджаке его среди прочих наград блестит медаль за Халхин-Гол. Но запомнился по-настоящему Виктору Александровичу другой случай: «Нас послали в заслон на два батальона пехоты, перешедших границу. Два батальона, а нас 30 человек, у которых было по 15 патронов и на всех 4 гранаты. Это была верная смерть. Жуков, узнав об этом, велел направить в помощь десять танков БТ. Мы же не знали ничего и покорились уже судьбе. И вот во время боя я слышу знакомый гул – появляется звезда, ствол, башня и… танк нашего Тракторного завода! Тогда я встал во весь рост и крикнул по линии: «Мы спасены! Танки нашего завода выручают нас!» А потом упал в обморок».
Вернувшись из армии, Гомасков вновь отправился на Тракторный завод – теперь уже не учиться, а работать. И вскоре началась уже другая война. После боев начала войны выяснилось, что танки БТ-6, БТ-7 легко воспламенялись даже от трассирующих пуль. Необходимо было делать танк более мощным и сильным. Чертежи и проекты отправили в Сталинград. «Задача была трудной, конструкция сложной, но мы работали дни и ночи», – говорит ветеран.
Заводской рубеж
И вот, одной из таких ночей, в августе 1942 года, Виктор Гомасков как раз вернулся домой со смены и буквально провалился в сон. А вскоре его разбудил сосед: «Он позвал меня посмотреть, что случилось. Мы вышли на балкон – все небо было в свастиках, город пылал, шумели разрывающиеся снаряды». Не выдержав и пробравшись посмотреть, что же случилось с его заводом, Гомасков обнаружил, что от цеха, который он покинул лишь пару часов назад, остались одни столбы. «Всем, кто был тогда в Сталинграде, надо было звание героя присваивать. Такого страха я натерпелся – на Халхин-Голе чепуха была», – вспоминает Виктор Александрович.
В ту ночь из поселка при заводе убежала половина людей. Официальной эвакуации не было, уходили сами, если могли, и было куда. «Ставка сказала – не умеют воевать, нечего за них и переживать. Мой начальник тоже убежал за Волгу. А 8 ребят из нашего цеха пришли ко мне и сказали, что, мол, я теперь у них главный. А я уже был обстрелянный, да и бежать мне было некуда. И остался».
Бомбежки продолжались, город был изрыт противотанковыми рвами, завывание сирен стало почти привычным. Но еще месяц Гомасков и его рабочие не покидали завода: «Мы то пожары помогали тушить, то немцы перелазили через заводские брустверы и начинались схватки лицом к лицу».
Переправа
12 сентября Александр Викторович получил эвакуационные листки на себя и восьмерых своих рабочих. Специалиста-модельщика направляли на Урал, в Свердловск, чтобы в тылу участвовать в изготовлении легендарного Т-34, которому покорялись даже свирепые фашистские «Тигры».
Переправа работала ночью, идти к ней тоже надо было в темноте. Пешком, с беременной женой они должны были пересечь широкий овраг и добраться до Волги. «Тогда там, где сейчас идет лестница на Мамаев курган, стояла сторожка. Мы попросились переночевать, чтобы потом отправиться к парому. Но сторож нас не пустил. Сказал, что по ночам к нему приходят разведчики, и если узнают, что я с завода, то непременно заберут, как «языка». В кромешной темноте пришлось продолжать путь. Вместе с ними на паром вносили раненых, входили военные. В толпе, на мостках Виктора Александровича чуть не столкнули в воду, на его призыв о помощи откликнулся молодой парнишка, у которого даже не было оружия. «Я его спросил, почему у него с собой ничего нет, а он ответил, что им объяснили мол, не всем досталось и добудете в бою. Это были выпускники школы, их сразу после окончания взяли и отправили – дивизию Родимцева надо было снабжать людьми. Мне эта встреча запомнилась. Этот мальчик все время стоял перед глазами».
Прикрыв глаза и откинувшись на стуле, Виктор Александрович читает свои стихи:
Он умирал в степи один,
Вдаль уходя, затихла канонада.
Во ржи, что не убрали клин,
В тиши, во ржи, в кошмарах ада!
Приполз кузнечик – детства друг
На грудь, палимую лучами,
И огласил трескучий звук
В зеленом фраке «музыкант» с усами.
«Я, когда приехал в Свердловск, хотел там где-нибудь этот стих опубликовать. Да меня отговорил товарищ – как так, не надо говорить, что нашей армии не хватало оружия». Но впоследствии факт был признан: ветеран показывает книгу, подаренную ему самим Чуйковым, в которой отчеркнуты строчки, повествующие о сложностях, которые не помешали Советской армии отстоять свою Родину. Опубликовано было и стихотворение, даже целый сборник. Но все это было потом, уже после победы. А встретил ее Гомасков опять в Сталинграде, на Тракторном заводе, ставшем его жизнью и судьбой. Вернулся он туда летом 1943 и продолжал в стенах цеха ковать победу.
