С прикормкой все достаточно демократично. Можно использовать в качестве основного объема (базы) покупную с собственными добавками, можно при наличии времени, желания и умения делать все самому от и до, творить, выдумывать и пробовать. Последнее, на мой взгляд, эффективнее, а потому для меня предпочтительнее, по причине чего и приходится иногда совсем не ложиться спать перед выездом. Основное правило, которое нужно учитывать в условиях зимы, – это то, что прикормка должна быть мелкофракционной. Даже на тех водоемах, где при обычных условиях работает исключительно крупная фракция (например, вбрасываемая россыпью распаренная перловка), сейчас это не только малоэффективно, но и вредно. Лучше обойтись совсем без прикормки, чем дать зимнему карасю насытится крупным кормом. Сам я в это время не ввожу в состав прикормки даже пшено – рыба должна пылесосить дно, искать, нервничать, соперничать и не наедаться. Второе – это сам закорм. Здесь существует два способа, а применение того или другого или их совмещение – это уже вопрос конкретных условий, настроения рыбы, эксперимента и, если хотите, рыболовной интуиции. Первый – стартовый закорм основным объемом прикормки и в случае необходимости аккуратное периодическое докармливание совсем мелкими порциями, которое обычно требуется уже к концу короткого дня. Второй – практически «плотвиное» кормление мелкими порциями с самого начала и в течение всего времени ловли. И в том и другом случае нужно учитывать, что размер и плотность шаров и докормочных комочков должен быть меньше, чем в обычных условиях, – порция прикормки должна создавать как можно меньше шума на поверхности и в идеале не падать на дно, а опускаться в как раз только распавшемся состоянии.
Но вот все готово, собрано и уложено. Чуткий сон, сигнал будильника под подушкой, свист закипающего чайника, бульканье кипятка в горловине термоса и аромат кофе в бокале. Сонный лифт, хлопанье дверок автомобиля в уже совсем по-зимнему морозном воздухе, хруст бывших луж под колесами… Двадцать минут тихих разговоров в дороге, никакой музыки, только тихий гул двигателя и шуршание протекторов, и вот он – заветный съезд с трассы. Аккуратно качаемся по замерзшей грунтовке. Вокруг начинаются белые деревья и белая трава – иней. Постепенно въезжаем в туман – уже рядом озеро. Дорога одна, и известна на ощупь. Иней на колее не тронут – мы первые! Практически накатом выезжаем на берег, тихо выбираемся на морозный воздух. Начинаются ритуальные танцы с дверями и багажником: кто хлопнет – умрет от монтировки. Не спеша становимся на «свои» места – рельеф дна уже изучен как свои пять пальцев, во-о-он там, на пределе длины моей удочки, на дне есть небольшой перепад глубин с ямкой.
Опа, вот это сюрприз! На поверхности воды от берега до косы напротив лежит тонкое, местами прочерченное морщинами стекло. Приплыли. Пробуем панцирь пяткой – оптимизма остается еще меньше. Стоп, это у берега, а там как? Беру комочек земли, размахиваюсь... Поплавок должен быть во-о-он там. Хрусть! Ура! Начинаем лепить шары. Через несколько минут на льду сначала появляются два полутораметровых перфорированных круга, потом перегородки не выдерживают, и в двух прорубях начинают медленно таять прозрачные листики льда. Победа! Теперь ждать, а пока чай в лучах взошедшего солнца с чувством триумфа над слепыми силами природы.
И вот он – первый заброс. Сразу с насадкой. Опарыш сейчас не в почете. Чеснок, пальцы, червь, заброс, легкая протяжка – вот он, край ямки, ждем-с.
Слышу, как товарищ справа за кустом уже третий раз с тихими комментариями перезакидывает снасть. Тишина. Проходит еще полчаса. Друг появляется и шуршит по берегу за спиной. Закуривает.
– Наверно, уже все-таки все… Число-то уже какое на дворе… Спит он давно. Зарылся и спит.
С неохотой про себя признаю, что, наверно, он прав.
– Ну ладно, давай еще часик другой, раз уж приехали. Все лучше, чем дома сидеть, – со вздохом перебрасываю удилище в левую руку и тоже тянусь в нагрудный карман за сигаретой.
Краем глаза отмечаю, как поплавок поехал влево к краю льда – ну понятно, это я его потревожил. Беру удилище как положено… А поплавок в длинной судорожной потяжке окончательно улетает под край ледяной корки!
Хлыст гнется длинными тугими толчками. Товарищ сзади подпрыгивает и извергает поток советов и междометий. Справа из-за кустов доносится звук. С таким звуком падает на твердую ледяную поверхность карбоновое маховое удилище. Фонтан советов за спиной захлебывается, и спину тот час осыпает камешками взрытой земли со склона, словно из-под копыт. Вытягиваюсь на цыпочках, чтобы удержать леску максимально вертикально, «край льда… край льда… не-не-не… ну пожалуйста, пожалуйста…» В полынье появляется, провернувшись на солнце, изогнутый, круглый золотистый бок. Теперь поверху, только поверху. Бронзовый слиток, подпрыгивая, торит ледокольную дорожку к берегу. Проваливаюсь правым сапогом в ил подо льдом, пытаюсь схватить карася застывшей рукой, и в руку впивается острый крючок… плевать. Ан нет, так не ухвачу, надо под жаберную крышку… Все, мой! В наступившей тишине из-за кустов доносится совершенно невообразимый набор звуков. Это что, я тоже вот так извергал фонтан слов, если со стороны слушать?
В аккуратно проделанной у берега полынье, в садке, шевелит плавниками увесистое бронзовое чудо. Молчим и тихо тянем из кружек горячий чай. Все равно, как пить дать, всех там распугали, если кто еще и был. Льда на воде все меньше. Друг проверяет, насколько далеко затекла вода через край сапога… Мы уверены, что будут такие поклевки еще, сидим до самого вечера.
– Алле, привет. Ну что там у тебя?.. У меня чуть больше. Семь шестьсот… Что там с прогнозом на ту субботу? Может, повторим?
