Сам он считает, что судьба хранила его всю войну: "Осколок попадал, но не ранил. Вражеские снайперы дважды стреляли, но не попали. Дизентерия не свалила. Но получил две легкие контузии. Я просто рядовой войны…" Сейчас Сергей Александрович работает над книгой воспоминаний,. "ВП" предлагает читателям отрывки из нее.
Боевое крещение необстрелянных
...К утру наш полк оказался в развалинах пригорода Ленинграда - Колпино, который подвергался всевозможным обстрелам, как на передовой позиции. Короткий дневной отдых, а в ночь на 5 марта 1943 года поставили задачу: занять огневые позиции в лощине за грунтовкой слева от железной дороги перед селом Красный Бор.
Дорога до позиций фронтовая: грязная, в воронках от снарядов, с глубокими колеями. Наши полуторки не выдерживали - перегревались, буксовали, останавливались. Расчеты их толкали, перегружали, вытаскивали из грязи и… снова толкали, вытаскивали… К полуночи добрались до намеченной цели. А там: за лямки, за колеса тянули, толкали минометы на огневые позиции. Заняв их, начали таскать боеприпасы. В ящике две мины, каждая по 16 кг, и ящик столько же.
Но самым трудным было то, что еще никто из нас не был "обстрелян". "Кланялись" каждому звуку пролетевшей пули, каждому взрыву, вздрагивая и оглядываясь. Приспособились мины таскать раздельно - без ящиков. Я привязывал их ремнем и перевешивал одну спереди, другую за спину взрывателями вниз. Во время очередного обстрела, не дойдя до воронки, в которой можно было укрыться, упал.
"Ну, все, сейчас разнесут в клочья", - пронеслось в мозгу. Тело бесчувственное, пот - холодный... Пошевелился - жив. "Пронесло...", - сообразил. Надо вставать и нести смертоносный груз. Было ли страшно? Было! Но переносить же боеприпасы надо и пример подчиненным показывать тоже. И так до рассвета. В светлое время можно жестоко поплатиться, если обнаружит противник.
Что и произошло уже утром, когда враг так угостил новичков минометным налетом, что четверых отправили в госпиталь, а двоих или троих - хоронить. Так произошло наше первое боевое "крещение".
Кофейник из мирного времени
Ящики с минами надо хранить в капонирах - окопах. Когда рыли их, обнаружили кофейник - наверно, здесь раньше были дачи. Очистили его, он стал блестящим и совершенно целым. Расчет оберегал кофейник - воду кипятили в котелке и сливали в него. Днем кофейник ставили на крыше временной землянки, и он выполнял роль ориентира для тех, кто шел из штаба в полк или на батарею.
Однажды, когда весь расчет был в землянке, пришел капитан - порученец из штаба полка, и сказал мне, что в штабе будет событие и нужен ваш кофейник. Такой вопрос оказался неожиданным и затруднительным: с одной стороны, было желание подчиниться старшему по званию и отдать кофейник, а с другой - на меня смотрели шесть пар глаз моего пожилого расчета и ждали ответа.
Капитан получит эту вещь и уйдет, а мне выполнять боевую задачу со своим расчетом. Замешательство длилось с полминуты, и я выпалил: "А что, сержант не может иметь кофейник?" Порученец молча постоял тоже с полминуты, повернулся и ушел. Из моего расчета мне никто не высказал ни слова. Было понятно, что я отстоял свою честь перед расчетом, но в тоже время в душе появился "червячок" сомнения - я ведь внук раскулаченного. Но все обошлось благополучно, что и успокоило меня…
Командировка в Ленинград
В августе 1943 года меня и других командиров расчетов из полка командировали в Ленинград на курсы химинструкторов батарей. Вероятно, возникла и такая необходимость. По Пулковскому шоссе ночью дошли до города, потом до Нарвских ворот. За ними - "за перекрестком и за углом" - восстановлено движение трамваев. Справившись с голодом, ленинградцы, где было необходимо в первую очередь, восстановили трамвайное движение.
По нам нетрудно было узнать, что мы с переднего края обороны. Как только вошли в трамвай, все, кто мог, поднялись со своих мест, уступая их нам. Пассажирами трамвая были женщины, они годились нам в матери и бабушки. На наши возражения никто из женщин не занял свои места. "Вы оттуда, с переднего края", - так пояснила одна из них. Какую надо было иметь волю к жизни, преодолев холод, голод, жесточайшее уничтожение как с земли, так и с воздуха. Какую надо было иметь совестливость и уважение к своим защитникам. Этот случай и спустя 70 лет я не могу вспоминать без содрогания...
Обучаясь на курсах, в перерывах и после занятий мы помогали ленинградцам очищать и вскапывать клумбы, скверы и другие клочки земли в городе под посадку овощей. Ленинградский горсовет обратился к населению с призывом к самообеспечению овощами - опасность снова оказаться в полной блокаде еще существовала.
Наша группа закончила обучение, вернулась в свои батареи и приступила к новым дополнительным обязанностям.
Концерт в землянке-клубе
В октябре того же года полк оказался под городом Урицким. Это тоже пригород Ленинграда, но он был захвачен фашистами. Здесь траншеи переднего края наших и немцев в отдельных местах были так близко, что бойцы перебрасывались гранатами.
Полк оборудовал весь комплекс боевых позиций и пристрелял их. Грунт в овраге был глинистым, тяжелым, а дожди добавляли сложности.
У стрелковых частей в обороне была построена землянка-клуб. В честь ноябрьских праздников приехали артисты.
Я был дежурным по батарее и в свободную минуту заглянул в клуб. Артистка в легком красивом платье с платочком в руках под баян пела "Синий платочек", другие две песни я не расслышал, но запомнил ее голос, манеру держаться и двигаться перед зрителем. Только гораздо позднее, увидев по телевизору, именно по голосу и манере двигаться я узнал ее. Это была Клавдия Ивановна Шульженко...
Фото Анатолий Любименко, семейный архив
В рамках гранта «Волгоградской области «Патриотическое воспитание детей и молодежи в Волгоградской области, сохранение памяти об истории и героях Великой Отечественной войны"
